I период поэзии Батюшкова. Анализ «анакреонтической» лирики
Те годы, когда Батюшков вступает на литературный путь, были переходными от карамзинского сентиментализма к пушкинскому реализму. «Батюшков столько же классик, сколько Жуковский романтик, ибо определенность и ясность – первые и главные свойства его поэзии», – справедливо заметил В. Г. Белинский. Черты, которые связывали Батюшкова с классицизмом, гораздо сильнее проявились в его творчестве, чем в поэзии Жуковского: любовь к античности, мифологии, идеальная четкость художественных форм. Художественный метод Батюшкова включал разнородные элементы. Как скажет о себе сам поэт: «И жил так точно, как писал» («К друзьям», 1815). И позднее он повторит: «Поэзия, осмелюсь сказать, требует всего человека… Живи, как пишешь и пиши, как живешь».
«Мечта» (1803) – пожалуй, первая поэтическая декларация Батюшкова. «Мечтанье есть удел поэтов и стихов» – формула собственного мировоззрения, но это близко и романтическому мировоззрению. В дальнейшем поэт неоднократно обращается к мотивам этого стиха («Я жить хочу с мечтою», «Надежда – мечта», «Мечта – щит от печали»). Батюшков много раз переделывал свое стихотворение, пока в 1817 г. оно не вошло в его «Опыты», но основную мысль ранней редакции он сохранил:
Так хижину свою поэт дворцом считает
И счастлив – он мечтает!
«Счастлив тот, кто пишет, потому что чувствует», – сказал Батюшков. «Страстность составляет душу поэзии Батюшкова, а страстное упоение любви – ее пафос», – писал Белинский. Жизнь сильна и ценна земными радостями – вот основной мотив первого периода батюшковской лирики. Смысл жизни – в даруемой ею радости. И поэты, отдавшие дань эпикуреизму, – Гораций, Тибулл, Парни – близки Батюшкову. В своей ранней лирике поэт отстаивает и воспевает простые человеческие радости – и в этом своеобразное «вольнодумство» батюшковской поэзии. В его эпикуреизме много и гуманного, и одностороннего. Постоянна антитеза «эпикурейских» стихов Батюшкова: мирная тишина уединенной жизни, мир духовых наслаждений – жизнь большого света. Вот одно из посланий:
…Как живу я в тихой хижине…
Ветер воет всюду в комнате
И свистит в моих окончинах,
Стулья, книги – все разбросано:
Тут Вольтер лежит на библии,
Календарь на философии;
У дверей моих мяучит кот,
А у ног собака верная…
«К Филисе», 1804
Главное для поэта – «душа спокойная», «независимость любезная» («не хочу кумиру кланяться»):
…найти святое дружество,
Жить покойно в мирной хижине.
Поэт счастлив, потому что понимает:
Спокойствие – есть счастие,
– сокровище,
Вольность, вольность – дар святых небес.
Душевному настроению героя соответствует и пейзаж – лунная ночь (правда, есть «черное облако»):
Красный месяц с свода ясного
Тихо льет свой луч серебряный.
Истинное наслаждение жизнью возможно лишь для добродетельной души, подчеркивает поэт, – тот, для кого «добродетель – суета одна» или «призрак слабых душ», недолго будет думать так («хладна смерть к нему приблизится»).
Пусть стихотворение обращено к неизвестной вымышленной Филисе и герои носят «разговорные» (Нелюдим, Бурун) или «книжные» (Дамон, Аталия) имена. Реальные детали проникают в батюшковскую поэзию: «Вольтер на Библии», «календарь на философии», «собака у ног» и даже «кот мяучит». Стихотворение Батюшкова написано белым стихом, в нем слышатся отголоски песенного народного творчества:
Как пылинка вихрем поднята,
Как пылинка вихрем брошена…
Этой же теме посвящен и «Элизий» (1810) – гимн молодости и всем радостям, что она дает (любимая рифма русских романтиков «младость – радость»):
О, пока бесценна младость
Пей из чащи полной радость
И, сливая голос свой
В час вечерний с тихой лютней,
Славь беспечность и любовь!
– наслаждение перед лицом смерти. Жизнь с ее земными радостями сменяется посмертными наслаждениями в Элизии – античных Елисейских полях. Смерть лишь гармоничный переход в Элизий, куда «по цветам» (!) человека ведет «бог любви прелестной», ведет туда:
…где все тает
Чувством неги и любви…
…
–
Там, под тенью миртов зыбкой,
Нам любовь сплетет венцы…
Как всегда Батюшков тщательно работает над мелодичностью стиха:
Мы услышим смерти ЗОВ,
ОбВиВают тонкий Вяз...
…
СлавЬ беспечностЬ и любовЬ...
ЦепьЮ нежноЮ обвей.
«Веселый час» (1810):
Молодость недолговечна:
Скажем юности: лети!
Жизнью дай лишь насладиться,
Столь же недолговечно и счастье:
Ах! Недолго веселиться
И не веки в счастье жить!
...
Смерть не страшна – это всего лишь «вечный сон».
Характерно для поэтического языка Батюшкова яркое сочетание разностилевых слов: «заранее», «други», «внемлите», «зреть» («высокий стиль»), «розами венчаться» (клише романтической лирики).