Идиллии
В эти же годы Дельвиг работает над возрождением жанра, почти исчезнувшего из русской поэзии, – идиллии. Подражания древним, произведения в античном духе были любимы им еще в Лицее. Преподаватель словесности Н. Ф. Кошанский поощрял своих питомцев писать стихи. Интерес Дельвига к античности в Лицее также развивался под непосредственным влиянием Кошанского, переводчика древних поэтов, автора нескольких изданий классических писателей, главного проповедника античности в среде лицеистов. Несомненно, лицейским преподаванием, в определенной степени, можно объяснять интерес юного поэта к античной мифологии и его увлечение античными поэтами. В своих идиллиях 1820-х гг. Дельвиг стремится к воссозданию мира античности, «золотого века», где царили гармония, счастье, где человек был совершенен. Дельвиг воспевает естественные человеческие чувства, не идеализируя скудное и скромное существование. Любой человек, по убеждению поэта, достоин благ и наслаждений. Земная жизнь многогранна и прекрасна. Наслаждайтесь ею, – как бы призывает поэт. И эти мысли – новые в традиционном жанре.
Идиллии Дельвига – это не стилизация ради стилизации. «Какую силу воображения должно иметь, дабы так совершенно перенестись из XIX столетия в золотой век, и какое необыкновенное чутье изящного, дабы так угадать греческую поэзию сквозь латинские подражания или немецкие переводы. Эту роскошь, эту негу, эту прелесть», – писал Пушкин о Дельвиге.
Тематика идиллий Дельвига – это сфера простых человеческих чувств – взаимное уважение, дружба, любовь. Не случайно в идиллиях «Цефиз» и «Дамон» встретится одна и та же строчка: «Здесь проходчиво все – одна непроходчива дружба». Дружба – это то чувство, которое помогает человеку вынести все беды:
Много опытов прежних Боги на нас насылали.
Мы дружбою все усладили.
Герой идиллий Дельвига – старец, познавший земные радости и не страшащийся смерти, вызывает у молодежи желание ему подражать:
(...) О боги, –
Молились, – пошлите вы нам добродетель и мудрость!
Пусть весело встретим мы старость, подобно Дамону!
Пусть также без грусти, но с тихой улыбкой скажем:
«Бывало, любили меня, а нынче не любят!»
Вероломство и предательство в дружбе и измена любимой девушке приводят к концу золотого века – эта мысль прозвучала в идиллии «Конец золотого века» (1828): «... Точно, мы счастливы были, и боги любили счастливых: / Я еще помню оное, светлое время! Но счастье / (После узнали мы) гость на земле, а не житель обычный... / Ах, путешественник, горько ты плачешь! Беги же! / В землях иных ищи ты веселья и счастья! Ужели / В мире их нет, и от нас от последних их позвали боги!»
Еще в Лицее у Дельвига возникла идея создать русскую идиллию о герое-солдате, участнике Отечественной войны 1812 года. Замысел был осуществлен в 1829 году, когда была написана идиллия «Отставной солдат». Дельвиг отказывается от привычного гекзаметра, прибегает к пятистопному ямбу, употребляет разговорную речь («уши вянут», «свое житье-бытье», «свежо нам стало», «убрались все, как святочные хари», «варили щи», «тележка скачет») – подобные выражения невозможно встретить в идиллиях современников Дельвига – Николая Ивановича Гнедича и Владимира Ивановича Панаева.
Гефестом) и привычными героями греческой мифологии (Дафной, Фавном).