Творчество лицейского периода. Дельвиг и Пушкин
Писать стихи Дельвиг начал на лицейской скамье. Сама мысль о том, что «Тося», «Мусульманин» (его школьные прозвища), этот «ленивец сонный» может писать стихи, вызывала едкие насмешки у его товарищей:
Ха–ха–ха! хи–хи–хи!
Дельвиг пишет стихи!
И действительно, первые стихотворения Дельвига «Пиит и эхо», эпитафия «Прохожий, здесь не стой» – слабые, технически беспомощные. В них нет той легкости стиля, что отличала стихи первого лицейского поэта – Алексея Илличевского. Но шутки постепенно смолкают. Дельвиг участвует во всех рукописных лицейских изданиях – он был даже «цензором» некоторых из них.
А в 1814 г. он публикует – первым из лицеистов – свое стихотворение «На взятие Парижа» в таком авторитетном журнале, как «Вестник Европы». С того времени Дельвиг – один из признанных лицейских поэтов, что отмечают и наставники: «Барон Дельвиг особенно пристрастился к стихотворству». Так, торжественный акт прощания с Лицеем, на котором присутствовал император Александр I, закончился исполнением «Прощальной песни», сочиненной Дельвигом. На последующие 20 лет эта песня стала своеобразным лицейским гимном.
До нас дошло около 20 лицейских стихотворений Дельвига. Юный поэт восхищался поэзией Державина, балладами Жуковского, античной лирикой Горация. Неудивительно, что его первые поэтические опыты – подражания Горацию. «Оды «К Диону», «К Лилете», «Дориде» написаны им на 15 году и напечатаны в собрании его сочинений без всякой перемены, – писал А. С. Пушкин. – В них уже заметно необыкновенное чувство гармонии и той классической стройности, которой он никогда не изменял».
Идеал лицейской поэзии Дельвига, а также постоянные темы его стихотворений – мир и дружба, уединенная независимая жизнь:
Блажен, кто за рубеж наследственных полей
Ногою не шагнет, мечтой не унесется;
Кто с доброй совестью и с милою своей
Как весело заснет, так весело проснется...
Спокойно целый век проводит он в трудах,
Полета быстрого часов не примечая,
И смерть к нему придет с улыбкой на устах,
Как лучших, новых дней пророчица благая.
Так жизнь и Дельвигу тихонько провести.
Умру – и скоро все забудут о поэте!
Что нужды? Я блажен, я смог себе найти
В безвестности покой и счастие в Лилете!
«Тихая жизнь», 1814–1817
Сентиментальный романс, дружеское послание, а особенно – эпиграммы, мадригалы – все эти популярные в то время поэтические жанры вызывали восторги лицеистов. Но Дельвига – человека нрава шутливого и веселого, «одного из лучших остряков» ( по словам его соученика по Лицею Ал. Илличевского), эпиграмма не особенно привлекает. Ему нравится пародировать, и он пишет «На смерть кучера Агафона» (пародия на стихотворение лицейского профессора Н. Ф. Кошанского «На смерть гр. Ожаровской»). А через десять лет такой же пародией он удостоит «Замок Смальгольм» В. А. Жуковского («До рассвета поднявшись, извощика взял Александр Ефимович с Песков...») и даже гимн «Славься, славься». Дельвиг шутил остроумно, но шутки его никого не оскорбляли.
Несмотря на некоторую подражательность, лицейские стихотворения Дельвига по-своему оригинальны, и оригинальность эта – в стихотворном размере античного стихосложения – в гекзаметре. И в этом проявилась поэтическая индивидуальность юного Дельвига, и этим в какой-то степени его ранние стихи очень похожи на его зрелые произведения, столь ценимые Пушкиным.
Еще в ранние годы Дельвиг обладал особым свойством, которое впоследствии высоко ставил Пушкин: он умел выбирать товарищей, сохранять их дружбу, поддерживать их таланты. Его мягкость и добродушие способны были сплотить людей. И позже «Пушкин и Баратынский многие из своих стихотворений до напечатания читали ему... и большею частию принимали сделанные им замечания», – вспоминал А. И. Дельвиг. «Верное поэтическое чувство» отметил у Дельвига Пушкин.
Дельвиг одним из первых почувствовал огромный поэтический талант Пушкина, понял всю силу гения своего молодого товарища. В стихотворении 1815 г. «Пушкину» не только признается значительность дарования лицейского товарища, но и утверждается божественность его таланта:
Пушкин! Он и в лесах не укроется,
Лира выдаст его громким пением,
И от смертных восхитит бессмертного
Аполлон на Олимп торжествующий.
«Как житель горных Альп, над бурями парящий, / Кто кроет солнца лик развернутым крылом». Анализируя это стихотворение, Е. А. Панова отмечает и традиционность сравнения поэта с орлом (вообще характерного для поэзии XVIII века), и особенность образности. У Дельвига, – пишет исследователь, – «перифрастическое обозначение орла (житель горных Альп) сочетается с антомасией и развернутой метафорой, построенной на основе образа крыла и обозначающего творческий взлет, парение. Эпитет «гордый» относится не только к грамматическому определяемому (Альпы), но и к орлу (гордость – один из существенных признаков этой царственной птицы), а значит, и к адресату послания». Но характерно, что, сравнивая Пушкина с орлом, про себя Дельвиг излишне скромно скажет: «Мне крыльев не дано орлиных».
духовно, ценили поэтический талант друг друга. И дальнейшие их литературные судьбы были тесно связаны.