Тема труда в поэзии Кольцова
Кольцов не был бы народным поэтом, если писал лишь о страдании и бедах народа. Даже герои его стихотворений, наполненных грустью и тоской, люди мужественные, сильные и, главное, свободные. Крепостничества как такового нет в поэзии Кольцова – для поэта оно просто не существует.
В 1836 г. Кольцов пишет одно из лучших своих стихотворений – «Косарь». Герой его – добрый молодец:
У меня ль плечо –
Шире дедова,
Грудь высокая –
Моей матушки.
На лице моем
Кровь отцовская
В молоке зажгла
Зорю красную.
Кудри черные
Лежат скобкою...
Привычный оборот «кровь с молоком» под пером Кольцова приобретает новые краски. Герой – плоть от плоти той земли, на которой родился, живет, трудится:
Ах ты, степь моя,
Степь привольная,
Широко ты, степь,
Пораскинулась,
Понадвинулась!
В гости я к тебе
Не один пришел:
Я пришел сам-друг
С косой вострою;
Мне давно гулять
По траве степной,
Вдоль и поперек
С ней хотелося...
Степь – это не просто бескрайний простор, это и своеобразный символ свободы. Правы критики: во всех стихотворениях Кольцова есть много размашистого, широкого, степного, свободного и в колорите и в тоне.
«Косарь» – воспевание свободного и радостного труда, и в этом – поэзия крестьянской жизни. Бедный крестьянский парень стремится заработать «золотой казны», чтобы посватать Грунюшку, дочку старосты. Раздолье степи, ее необъятный простор и сам труд опьяняют косаря. Такой труд – радость:
Раззудись, плечо!
Размахнись, рука!
Ты пахни в лицо,
Ветер с полудня!
Освежи, взволнуй
Степь просторную!
Зажужжи, коса,
Как пчелиный рой!
Молоньей, коса,
Кольцову крестьянский быт знаком с детства. В своих стихах он не приукрашивает его и не поэтизирует. Сама поэзия заключена в процессе труда. С Кольцовым в русскую поэзию пришли пахари, косари, жницы.
В поэзии Кольцова крестьянская страна – это особый мир, где поэт нашел полноту жизни, цельность, гармонию, свободу. Вслед Пушкину Кольцов мог бы сказать, что и он в «жестокий век» восславил свободу, ибо человек Кольцова – это прежде всего свободный человек, в подлинном смысле слова «землепашец вольный», – пишет Н. Н. Скатов.
Есть у Кольцова стихотворение, наиболее полно выражающее такую «идею» – это «Песня пахаря» (1831 г.). «В целой русской литературе едва ли найдется что-либо даже издали подходящее к этой песне, производящее на душу столь могучее впечатление», – справедливо заметил М. Е. Салтыков-Щедрин. В тяжелой судьбе пахаря Кольцов увидел источник неиссякаемой силы, возможность найти в самом тяжелом труде радость и счастье.
Весела работа в поле при восходе солнца:
Красавица зорька
В небе загорелась,
Из большого леса
Солнышко выходит.
Весело на пашне.
Ну, тащися, сивка!
Я сам-друг с тобою
Слуга и хозяин.
А спустя время – это нива, наряженная в «золотые ткани». Поэт любовно рисует труд крестьянина: от бороны до молотьбы и веяния – все доставляет пахарю радость ежегодной работы (наречие «весело» повторяется трижды):
Весело я лажу
Борону и соху,
Телегу готовлю,
Зерна насыпаю.
Весело гляжу я
Молочу и вею...
Для пахаря – пашня – «пашенка», зерно – «зернышко», трава – «травка», солнце – «солнышко». Начав пахать, герой думает о конце тяжелого труда:
Заблестит наш серп здесь,
Зазвенят здесь косы,
Сладок будет отдых
На снопах тяжелых!
Тяжелый сноп – гордость земледельца-созидателя, труд должен увенчаться урожаем, им самим выращенным:
Зернышку сготовим
Колыбель святую.
Его вспоит, вскормит
Мать – земля сырая...
Выйдет в поле травка –
Вырастет и колос.
Станет спеть, рядиться
В золотые ткани.
...
Уроди мне, боже,
Хлеб – мое богатство!
«Песнь пахаря» – это подлинное воспевание крестьянского труда, гимн хлебу как основному богатству крестьянина. В этом стихотворении Кольцов достиг замечательной художественной выразительности. Новые и оригинальные образы («Выбелим железо о сырую землю»), сравнение пашни со «святой колыбелью», плавность и музыкальность стиха (аллитерация «ЗаблеСтит наш Серп ЗдеСь // ЗаЗвеният ЗдеСь коСы» – это чередование звонкой («З») и глухой («С») согласных создает особую звуковую картину взмахов косы), повтор синонимических слов («накормлю досыта, напою водою, водой ключевою») – все создает правдивую художественную картину народной жизни и свидетельствует о высокой поэтической силе Кольцова.
В «Песне пахаря» Кольцов применяет довольно редкий в русской поэзии размер – трехстопный хорей. Песенность стиха достигается и благодаря его мастерской обработке - это и перенос ударения на второй слог:
ТелЕгу готовлю...
а иногда и на третий:
КолыбЕль святую...
В золотЫе ткани...
Эти ударения то на второй, то на первой стопе придают стихотворению ритмическую оригинальность.
Реальное положение дел на селе Кольцов знал не по наслышке, и свое творчество он непосредственно связывал с этим положением. В письме Кольцова к Белинскому (28 сентября 1839 г.) есть одно примечательное размышление, которое раскрывает причину душевных переживаний поэта: «... Вся причина – эта суша, это безвременье нашего края, настоящий и будущий голод. Все это как-то ужасно имело нынешнее лето на меня большое влияние или потому, что мой быт и выгоды тесно связаны с внешней природою всего народа». «Быт и выгода» поэта Кольцова тесно связаны и с «внутренней природой народа» – и душа поэта «не в состоянии ничего не мыслить, ни думать» вне жизни народа.
Ощущение народной жизни как своей собственной поэт воплотил в стихотворении «Урожай» (1835). Поэт видит окружающий мир глазами земледельцев: дождь, пролившийся на иссушенную зноем землю, великое благо, «божья милость»:
Напилась воды
Земля досыта;
На поля, сады
На зеленые,
Люди сельские
Не насмотрятся.
Как тут не вспомнить письмо Кольцова Белинскому (7 октября 1838 г.): «Да, внешние обстоятельства нашей жизни иногда могут подавить и великую душу человека, если они беспрерывно тяготят ее; и когда противу них защиты нет. На плодотворной почве земли хорошо человек удобрит свою ниву, посеет хлеб, но не сберет плода, если лето выжжет корень; роса зари ему не поЫмочь: ей нужен впору дождь...»
В стихотворении «Урожай»«природа и миросозерцание человека, стоящего к ней лицом к лицу, по поразительной прелести неразрывно слиты в одно целое».
Природа у Кольцова – одухотворенная. И восход солнца, и гроза представлены Кольцовым во всем блеске ярких ослепительных картин, потому что поэт воспринимает природу и душою и сердцем:
Красным полымем
Заря вспыхнула;
По лицу земли
Разгорелся день
Огнем солнечным,
Подобрал туман
Выше темя гор...
...
Понахмурилась,
Понахмурилась,
Что задумалась,
Словно вспомнила
За этими простыми, но емкими стихами огромный мир (не случайно выражение «лицо земли»):
Понесут ее
Ветры буйные
Во все стороны
В «Урожае» мы видим ту же картину, что и в «Песне пахаря» – сев, жатва, сбор урожая. Труд на земле – праздник («От возов всю ночь скрыпит музыка»). Начало труда земледельцев – весна – пробуждение сельской природы:
Заодно с весной
Пробуждаются
Их заветные
«туча черная», «ветры буйные», «дуга-радуга», «белый свет»), создает новые образы («рожь зернистая»), «Ветерок по ней // Плывет, лоснится», «От возов всю ночь // Скрыпит музыка»). Образны и ярки сравнения: рожь – словно «божий гость», скирды – «как князья... широко сидят». Слова расположены по возрастающему силовому воздействию:
Туча черная...
Ополчилася,
И расширилась,
И пролилася
Слезой крупною –
Проливным дождем.
Работа землепашца показана Кольцовым и в стихотворении «Что ты спишь, мужичок» (1839). Четыре времени года – целый цикл трудовой крестьянской жизни: работа крестьянина тесно связана с «работой» природы:
Ведь весна на дворе...
Труд пахаря-землепашца столь же естественен, как и весенние ручьи, как пробуждение земли после зимнего сна.
Стихотворение строится на антитезе:
Что ты был? и что стал?
Крестьянский труд показан Кольцовым как «духовность, разгул, погруженность в жизнь в ее широчайшем разливе, ибо это есть прежде всего погруженность в мир природы», – подчеркивает Н. Н. Скатов. А сам крестьянский быт – праздничен, и праздничен именно в конце года: белый наряд у земли – праздник в крестьянском доме, праздник у тех, кто не «лежал на печи», «косил хлеб».
Вслед за нею зима
В теплой шубе идет,
Пусть снежком порошит,
Все соседи на них
Собирают казну,
Бражку ковшиком пьют.
«народных песнях» поэт сумел показать мужество и неиссякаемую силу простых землепашцев, их способность находить в тягостном труде радость и счастье. И никто из русских поэтов до Кольцова не сумел выразить эту оптимистическую веру в человека и его труд так светло и сильно.