Анализ главы «Крестьянка»
Следующая написанная Некрасовым глава – «Крестьянка» – также кажется явным отступлением от намеченной в «Прологе» схемы: странники вновь пытаются найти счастливого среди крестьян. Как и в других главах, важную роль играет зачин. Он, как и в «Последыше», становится антитезой дальнейшему повествованию, позволяет обнаружить все новые противоречия «загадочной Руси». Глава начинается описанием разоряемой помещичьей усадьбы: после реформы хозяева бросили усадьбу и дворовых на произвол судьбы, и дворовые разоряют и ломают красивый дом, некогда ухоженный сад и парк. Смешные и трагические стороны жизни брошенной дворни тесно переплетены в описании. Дворовые – особый крестьянский тип. Вырванные из привычной среды, они утрачивают навыки крестьянской жизни и главную среди них – «привычку к труду благородную». Забытые помещиком и не способные прокормить себя трудом, они живут тем, что разворовывают и продают вещи хозяина, обогревают дом, ломая беседки и точеные балконные столбики. Но есть и подлинно драматические моменты в этом описании: например, история певца с редкостно красивым голосом. Помещики вывезли его из Малороссии, собирались отправить в Италию, да позабыли, занятые своими бедами.
«дворни ноющей», еще более «красивой» кажется «здоровая, поющая толпа жнецов и жниц», возвращающихся с поля. Но даже среди этих статных и красивых людей выделяется Матрена Тимофеевна, «ославленная» «губернаторшей» и «счастливицей». История ее жизни, рассказанная ею самой, и занимает центральное место в повествовании. Посвящая эту главу женщине-крестьянке, Некрасов, думается, не только хотел открыть читателю душу и сердце русской женщины. Мир женщины – семья, и рассказывая о себе, Матрена Тимофеевна повествует о тех сторонах народной жизни, что пока только косвенно затрагивались в поэме. Но именно они и определяют счастье и несчастье женщины: любовь, семья, быт.
Матрена Тимофеевна не признает себя счастливой, как не признает счастливой ни одну из женщин. Но недолгое счастье она знала в своей жизни. Счастье Матрены Тимофеевны – это девичья воля, родительская любовь и забота. Ее девичья жизнь не была беззаботной и легкой: с детства, уже с семи лет она исполняла крестьянскую работу:
Мне счастье в девках выпало:
Непьющая семья.
За батюшкой, за матушкой,
Как у Христа за пазухой,
Жила я, молодцы. <...>
Сама я в стадо бегала,
Отцу носила завтракать,
Утяточек пасла.
Потом грибы да ягоды,
«Бери-ка грабельки
Да сено вороши!»
Так к делу приобвыкла я...
И петь-плясать охотница
«Счастьем» она называет и последние дни девичьей жизни, когда решалась ее судьба, когда она «торговалась» с будущим мужем – спорила с ним, «выторговывала» себе волю и в замужней жизни:
– Ты стань-ка, добрый молодец,
Против меня прямехонько <...>
Подумывай, смекай:
– не каяться,
А мне с тобой не плакаться... <...>
Пока мы торговалися,
Должно быть, так я думаю,
Тогда и было счастьице.
Ее замужняя жизнь, действительно, исполнена трагических событий: смерть ребенка, жестокая порка, добровольно ею принятое наказание, чтобы спасти сына, угроза остаться солдаткой. При этом Некрасов показывает, что источник несчастий Матрены Тимофеевны не только «крепь», бесправное положение крепостной женщины, но и бесправное положение младшей снохи в большой крестьянской семье. Несправедливость, торжествующая в больших крестьянских семьях, восприятие человека прежде всего как работника, непризнание его желаний, его «воли» – все эти проблемы открывает рассказ-исповедь Матрены Тимофеевны. Любящая жена и мать, она обречена на жизнь несчастливую и бесправную: на угождение семье мужа и несправедливые попреки старших в семье. Вот почему, даже освободившись от крепостной зависимости, став свободной, она будет горевать об отсутствии «волюшки», а значит – и счастья: «Ключи от счастья женского, / От нашей вольной волюшки / Заброшены, потеряны / У Бога самого». И говорит она при этом не только о себе, но о всех женщинах.
Это неверие в возможность счастья женщины разделяет и автор. Не случайно Некрасов исключает из окончательного текста главы строки о том, как счастливо изменилось тяжелое положение Матрены Тимофеевны в семье мужа после возвращения от губернаторши: в тексте нет рассказа ни о том, что она стала «большухой» в доме, ни о том, что она «покорила» «сварливую, бранчивую» семью мужа. Остались лишь строки о том, что семья мужа, признав ее участие в спасении Филиппа от солдатчины, «поклонилась» ей и «повинилась» перед ней. Но заканчивается глава «Бабьей притчей», утверждающей неизбежность неволи-несчастья для женщины и после отмены крепостного права: «А к нашей женской волюшке / Все нет и нет ключей! <...> /Да вряд они и сыщутся...»
Исследователи отметили замысел Некрасова: создавая образ Матрены Тимофеевнобобщению: ее судьба становится символом судьбы каждой русской женщины. Тщательно, продуманно выбирает эпизоды ее жизни автор, «проводя» свою героиню по пути, по которому проходит любая русская женщина: недолгое беззаботное детство, привитые с детства трудовые навыки, девичья воля и долгое бесправное положение замужней женщины, работницы в поле и в доме. Матрена Тимофеевна переживает все возможные драматические и трагические ситуации, выпадающие на долю крестьянки: унижения в семье мужа, побои мужа, смерть ребенка, приставания управляющего, порку и даже – пусть и ненадолго – долю солдатки. «Образ Матрены Тимофеевны создан так, – пишет Н. Н. Скатов, – что она как бы все испытала и побывала во всех состояниях, в каких могла побывать русская женщина». Включенные в рассказ Матрены Тимофеевны народные песни, плачи, чаще всего «замещающие» ее собственные слова, ее собственный рассказ, – еще более расширяют повествование, позволяя осмыслить и счастье, и несчастье одной крестьянки как рассказ о судьбе крепостной женщины.
В целом история этой женщины рисует жизнь по Божьим законам, «по-божески», как говорят некрасовские герои:
<...> Терплю и не ропщу!
Всю в деточек любовь!
«<...> Во мне / Нет косточки неломаной, / Нет жилочки нетянутой, / Кровинки нет непорченой <...>» – это не жалоба, а подлинный итог пережитого Матреной Тимофеевной. Глубокий смысл этой жизни – любовь к детям – Некрасовым утверждается и с помощью параллелей из природного мира: рассказу о смерти Дёмушки предшествует плач о соловьихе, чьи птенчики сгорели на дереве, зажженном грозой. Глава, повествующая о наказании, принятом во спасение другого сына – Филиппа от порки, называется «Волчица». И здесь голодная волчиха, готовая жизнью пожертвовать ради волчат, предстает как параллель к судьбе крестьянской женщины, легшей под розги, чтобы освободить от наказания сына.
Центральное место в главе «Крестьянка» занимает рассказ о . Почему Матрене Тимофеевне доверен рассказ о судьбе русского мужика, «богатыря святорусского», его жизни и смерти? Думается, во многом потому, что Некрасову важно показать «богатыря» Савелия Корчагина не только в его противостоянии Шалашникову и управляющему Фогелю, но и в семье, в быту. Своей большой семье «дедушка» Савелий – чистый и святой человек, нужен был, пока у него были деньги: «Покуда были денежки, / Любили деда, холили, / Теперь в глаза плюют!» Внутреннее одиночество Савелия в семье усиливает драматизм его судьбы и одновременно, как и судьба Матрены Тимофеевны, дает возможность читателю узнать о бытовой жизни народа.
«рассказ в рассказе», соединяя две судьбы, показывает взаимоотношения двух незаурядных людей, для самого автора явившихся воплощением идеального народного типа. Именно рассказ Матрены Тимофеевны о Савелии позволяет подчеркнуть то, что сблизило в общем-то разных людей: не только бесправное положение в семье Корчагиных, но и общность характеров. Матрена Тимофеевна, вся жизнь которой исполнена только любви, и Савелий Корчагин, кого тяжелая жизнь сделала «каменным», «лютее зверя», – похожи в главном: своим «гневным сердцем», своим пониманием счастья как «волюшки», как духовной независимости.
Матрена Тимофеевна не случайно считает Савелия счастливцем. Ее слова о «дедушке»: «Счастливец тоже был...» – не горькая ирония, ибо в жизни Савелия, полной страданий и испытаний, было то, что сама Матрена Тимофеевна ценит выше всего, – нравственное достоинство, духовная свобода. Будучи «рабом» помещика по закону, Савелий не знал духовного рабства.
Свою молодость Савелий, по словам Матрены Тимофеевны, называл «благоденствием», хотя пережил он немало и обид, и унижений, и наказаний. Почему же прошлое он считает «благодатными временами»? Да потому, что, огражденные «топкими болотами» и «лесами дремучими» от своего помещика Шалашникова, жители Корежины чувствовали себя свободными:
Справлялись мы легко.
С ножищем да с рогатиной
Я сам страшней сохатого,
Иду: «Мой лес!» – кричу.
«Благоденствие» не омрачала и ежегодная порка, которую устраивал своим крестьянам Шалашников, выколачивающий розгами оброк. Но крестьяне – «люди гордые», вытерпев порку и притворяясь нищими, они умели сохранить свои деньги и, в свою очередь, «тешились» над барином, не сумевшим отнять деньги:
Сдавались люди слабые,
Я тоже перетерпливал,
Помалчивал, подумывал:
«Как ни дери, собачий сын,
» <...>
Зато купцами жили мы...
«Счастье», о котором говорит Савелий, – конечно, иллюзорное, – это год вольной жизни без помещика и умение «дотерпеть», выстоять во время порки и сохранить заработанные деньги. Но иного «счастья» крестьянину и не могло быть отпущено. И все же даже такого «счастья» скоро лишилась Корёжина: началась для мужиков «каторга», когда управляющим был назначен Фогель: «До нитки разорил! / А драл... как сам Шалашников!/ <...> / У немца – хватка мертвая: / Пока не пустит по миру, / Не отойдя, сосет!»
Савелий прославляет не терпение как таковое. Не все может и должен вытерпеть крестьянин. Савелий четко разделяет способность «недотерпеть» и «перетерпеть». Недотерпеть – значит поддаться боли, не вынести боль и нравственно подчиниться помещику. Перетерпеть – значит потерять достоинство и согласиться с унижением и несправедливостью. И то и другое – делает человека «рабом».
Но Савелию Корчагину, как никому другому, ясен и весь трагизм вековечного терпения. С ним в повествование входит чрезвычайно важная мысль: о напрасно потраченной силе крестьянина-богатыря. Савелий не только прославляет богатырство русское, но и скорбит об этом богатыре, униженном и изувеченном:
– богатыри.
В том богатырство русское.
Ты думаешь, Матренушка,
Мужик – не богатырь?
И смерть ему не писана
В бою – а богатырь!
Крестьянство в его размышлениях предстает как сказочный богатырь, скованный и униженный. Этот богатырь – больше неба и земли. Поистине космический образ предстает в его словах:
Спина... леса дремучие
Прошли по ней – сломалися.
По ней гремит-катается
Все терпит богатырь!
«Покамест тягу страшную / Поднять-то поднял он, / Да в землю сам ушел по грудь / С натуги! По лицу его / Не слезы – кровь течет!» Однако есть ли смысл в этом великом терпении? Не случайно Савелия тревожит мысль о напрасно ушедшей жизни, даром растраченной силе: «Лежал я на печи; / Полеживал, подумывал: / Куда ты, сила, делася? / На что ты пригодилася? / – Под розгами, под палками / По мелочам ушла!» И эти горькие слова – не только итог собственной жизни: это скорбь по загубленной народной силе.
Но авторская задача – не только показать трагедию русского богатыря, чья сила и гордость «по мелочам ушла». Не случайно в завершении рассказа о Савелии появляется имя Сусанина – героя-крестьянина: памятник Сусанину в центре Костромы напомнил Матрене Тимофеевне «дедушку». Умение Савелия и в рабстве сохранить свободу духа, духовную независимость, не покориться душой – это тоже героизм. Важно подчеркнуть такую особенность сравнения. Как отмечает Н. Н. Скатов, памятник Сусанину в рассказе Матрены Тимофеевны не похож на реальный. «Реальный памятник, созданный скульптором В. М. Демут-Малиновским, – пишет исследователь, – оказался скорее памятником царю, чем Ивану Сусанину, который был изображен коленопреклоненным возле колонны с бюстом царя. Некрасов не только умолчал, что стоит-то мужик на коленях. В сравнении с бунтарем Савелием образ костромского мужика Сусанина получал впервые в русском искусстве своеобразное, по сути антимонархическое осмысление. В то же время сравнение с героем русской истории Иваном Сусаниным наложило последний штрих на монументальную фигуру корежского богатыря, святорусского крестьянина Савелия».