Образ поэта в лирике Одоевского
Философское осмысление трагических событий общественной и собственной жизни приводит Одоевского к размышлениям о роли поэта в современном ему обществе. В романтической лирике 1810–1820-х гг. поэт показан в единоборстве с могучей стихией, враждебным миром и жестокой судьбой, он одинок. Он почти всегда обречен. У Одоевского поэт – изгнанник, мечтатель, пленник. Одинокий пловец в пустынном океане, окруженный враждебной стихией, он оторван от «великих мира перемен», от тех, кого любит, от мира, «полного жизни». Он мечтает увидеть тех, кто его знал и любил, живет надеждой («Но от надежд, как от огня, // Остались только – дым и тленье...»)
В темнице есть певец народный,
Но не поет для суеты:
Срывает он душой свободной
Небес бессмертные цветы.
Но, похвалой не обольщенный,
Не ищет раннего венца.
«Сон поэта», 1827
Судьба подлинно-талантливого поэта трагична: ранняя смерть («Умирающий художник» о Д. В. Веневитинове), жестокая казнь («Колыбельная песнь» о К. Ф. Рылееве), скоротечная жизнь («Элегия» о А. С. Грибоедове).
Поэзия же бессмертна. Для Одоевского – поэзия «ангел-утешитель» в худшие минуты жизни, «песнь души». «Я очень люблю поэзию и литературу, больше, чем все остальное в сфере искусств и человеческих знаний», – писал Одоевский:
Как я давно поэзию оставил!
Я так ее любил! Я черпал в ней
Все радости, усладу скорбных дней...
Я тихо пел пути живого бога
И всей душой его благодарил,
Как ни темна была его дорога,
Как ни терял я свежесть юных сил...
Всепреданный искал я утешенья –
Живой воды источник я нашел!
Поэзия! слети и мне повей
Опять твоим божественным дыханьем!
«святая», говоря о поэзии «страдательной и сладкой».
Поэт горит! Из глубины горнил
Текут стихи, – их плавит вдохновенье;
В них дышит мысль, порыв бессмертных сил –
Души творца невольное творенье!
– «огонь» («огнь») и «пламя». В его представлении – это очищающая сила, наивысшее напряжение всех духовных и физических возможностей человека. Он постоянно использует их, говоря о том, что ему ближе всего, – «свободе» («святое пламя древних дней») и поэзии («чистый пламень огня души», «песнь, незнаемую в мире, // Я вылью в огненных словах», «В очах, когда он пел, // Небесный огнь горел»). Эти метафоры постепенно приобретают у Одоевского выразительную конкретность благодаря соответствию между душевным состоянием героя и поэтическим образом.