(Посвящается З-н-ч-е [Зиночке]) 1 Раз у отца, в кабинете, Саша портрет увидал, Изображен на портрете Был молодой генерал. "Кто это? - спрашивал Саша.- Кто?.." - "Это дедушка твой".- И отвернулся папаша, Низко поник головой. "Что же не вижу его я?" Папа ни слова в ответ. Внук, перед дедушкой стоя, Зорко глядит на портрет: "Папа, чего ты вздыхаешь? Умер он... жив? говори!" -"Вырастешь, Саша, узнаешь". -"То-то... ты скажешь, смотри!.." 2 "Дедушку знаешь, мамаша?"- Матери сын говорит. "Знаю",- и за руку Саша Маму к портрету тащит, Мама идет против воли. "Ты мне скажи про него, Мама! недобрый он, что ли, Что я не вижу его? Ну, дорогая! ну, сделай Милость, скажи что-нибудь!" -"Нет, он и добрый и смелый, Только несчастный".- На грудь Голову скрыла мамаша, Тяжко вздыхает, дрожит - И зарыдала... А Саша Зорко на деда глядит: "Что же ты, мама, рыдаешь, Слова не хочешь сказать!" -"Вырастешь, Саша, узнаешь. Лучше пойдем-ка гулять..." 3 В доме тревога большая. Счастливы, светлы лицом, Заново дом убирая, Шепчутся мама с отцом. Как весела их беседа! Сын подмечает, молчит. "Скоро увидишь ты деда!"- Саше отец говорит... Дедушкой только и бредит Саша,- не может уснуть: "Что же он долго не едет?.." -"Друг мой! Далек ему путь!" Саша тоскливо вздыхает, Думает: "Что за ответ!" Вот наконец приезжает Этот таинственный дед. 4 Все, уж давно поджидая, Встретили старого вдруг... Благословил он, рыдая, Дом, и семейство, и слуг, Пыль отряхнул у порога, С шеи торжественно снял Образ распятого бога И, покрестившись, сказал: "Днесь я со всем примирился, Что потерпел на веку!.." Сын пред отцом преклонился, Ноги омыл старику; Белые кудри чесала Дедушке Сашина мать, Гладила их, целовала, Сашу звала целовать. Правой рукою мамашу Дед обхватил, а другой Гладил румяного Сашу: "Экой красавчик какой!" Дедушку пристальным взглядом Саша рассматривал,- вдруг Слезы у мальчика градом Хлынули, к дедушке внук Кинулся: "Дедушка! где ты Жил-пропадал столько лет? Где же твои эполеты, Что не в мундир ты одет? Что на ноге ты скрываешь? Ранена, что ли, рука?.." - "Вырастешь, Саша, узнаешь. Ну, поцелуй старика!.."" 5 Повеселел, оживился, Радостью дышит весь дом. С дедушкой Саша сдружился, Вечно гуляют вдвоем. Ходят лугами, лесами, Рвут васильки среди нив; Дедушка древен годами, Но еще бодр и красив, Зубы у дедушки целы, Поступь, осанка тверда, Кудри пушисты и белы, Как серебро борода; Строен, высокого роста, Но как младенец глядит, Как-то апостольски просто, Ровно всегда говорит... 6 Выйдут на берег покатый К русской великой реке - Свищет кулик вороватый, Тысячи лап на песке; Барку ведут бечевою, Чу, бурлаков голоса! Ровная гладь за рекою - Нивы, покосы, леса. Легкой прохладою дует С медленных, дремлющих вод... Дедушка землю целует, Плачет - и тихо поет... "Дедушка! что ты роняешь Крупные слезы, как град?.." -"Вырастешь, Саша, узнаешь! Ты не печалься - я рад... 7 Рад я, что вижу картину Милую с детства глазам. Глянь-ка на эту равнину - И полюби ее сам! Две-три усадьбы дворянских, Двадцать господних церквей, Сто деревенек крестьянских Как на ладони на ней! У лесу стадо пасется - Жаль, что скотинка мелка; Песенка где-то поется - Жаль - неисходно горька! Ропот: "Подайте же руку Бедным крестьянам скорей!" Тысячелетнюю муку, Саша, ты слышишь ли в ней?.. Надо, чтоб были здоровы Овцы и лошади их, Надо, чтоб были коровы Толще московских купчих,- Будет и в песне отрада, Вместо унынья и мук. Надо ли?"- "Дедушка, надо!" -"То-то! попомни же, внук!.." 8 Озими пышному всходу, Каждому цветику рад, Дедушка хвалит природу, Гладит крестьянских ребят. Первое дело у деда Потолковать с мужиком, Тянется долго беседа, Дедушка скажет потом: "Скоро вам будет не трудно, Будете вольный народ!" И улыбнется так чудно, Радостью весь расцветет. Радость его разделяя, Прыгало сердце у всех. То-то улыбка святая! То-то пленительный смех! 9 "Скоро дадут им свободу,- Внуку старик замечал: - Только и нужно народу. Чудо я, Саша, видал: Горсточку русских сослали В страшную глушь, за раскол, Волю да землю им дали; Год незаметно прошел - Едут туда комиссары, Глядь - уж деревня стоит, Риги, сараи, амбары! В кузнице молот стучит, Мельницу выстроят скоро. Уж запаслись мужики Зверем из темного бора, Рыбой из вольной реки. Вновь через год побывали, Новое чудо нашли: Жители хлеб собирали С прежде бесплодной земли. Дома одни лишь ребята Да здоровенные псы; Гуси кричат, поросята Тычут в корыто носы... 10 Так постепенно в полвека Вырос огромный посад - Воля и труд человека Дивные дивы творят! Всё принялось, раздобрело! Сколько там, Саша, свиней, Перед селением бело На полверсты от гусей; Как там возделаны нивы, Как там обильны стада! Высокорослы, красивы Жители, бодры всегда, Видно - ведется копейка! Бабу там холит мужик: В праздник на ней душегрейка - Из соболей воротник! 11 Дети до возраста в неге, Конь - хоть сейчас на завод - В кованой, прочной телеге Сотню пудов увезет... Сыты там кони-то, сыты, Каждый там сыто живет, Тесом там избы-то крыты, Ну уж зато и народ! Взросшие в нравах суровых, Сами творят они суд, Рекрутов ставят здоровых, Трезво и честно живут, Подати платят до срока, Только ты им не мешай". -"Где ж та деревня?" - "Далеко, Имя ей: Тарбагатай, Страшная глушь, за Байкалом... Так-то, голубчик ты мой, Ты еще в возрасте малом, Вспомнишь, как будешь большой... 12 Ну... а покуда подумай, То ли ты видишь кругом: Вот он, наш пахарь угрюмый, С темным, убитым лицом: Лапти, лохмотья, шапчонка, Рваная сбруя; едва Тянет косулю клячонка, С голоду еле жива! Голоден труженик вечный, Голоден тоже, божусь! Эй! отдохни-ка, сердечный! Я за тебя потружусь!" Глянул крестьянин с испугом, Барину плуг уступил, Дедушка долго за плугом, Пот отирая, ходил; Саша за ним торопился, Не успевал догонять: "Дедушка! где научился Ты так отлично пахать? Точно мужик, управляешь Плугом, а был генерал!" -"Вырастешь, Саша, узнаешь, Как я работником стал! 13 Зрелище бедствий народных Невыносимо, мой друг, Счастье умов благородных Видеть довольство вокруг. Нынче полегче народу: Стих, притаился в тени Барин, прослышав свободу... Ну, а как в наши-то дни! ........................ Словно как омут, усадьбу Каждый мужик объезжал. Помню ужасную свадьбу, Поп уже кольца менял, Да на беду помолиться В церковь помещик зашел: "Кто им позволил жениться? Стой!"- и к попу подошел... Остановилось венчанье! С барином шутка плоха - Отдал наглец приказанье В рекруты сдать жениха, В девичью - бедную Грушу! И не перечил никто!.. Кто же имеющий душу Мог это вынести?.. кто? 14 Впрочем, не то еще было! И не одни господа, Сок из народа давила Подлых подьячих орда. Что ни чиновник - стяжатель, С целью добычи в поход Вышел... а кто неприятель? Войско, казна и народ! Всем доставалось исправно. Стачка, порука кругом: Смелые грабили явно, Трусы тащили тайком. Непроницаемой ночи Мрак над страною висел... Видел - имеющий очи И за отчизну болел. Стоны рабов заглушая Лестью да свистом бичей, Хищников алчная стая Гибель готовила ей... 15 Солнце не вечно сияет, Счастье не вечно везет: Каждой стране наступает Рано иль поздно черед, Где не покорность тупая - Дружная сила нужна; Грянет беда роковая - Скажется мигом страна. Единодушье и разум Всюду дадут торжество, Да не придут они разом, Вдруг не создашь ничего,- Красноречивым воззваньем Не разогреешь рабов, Не озаришь пониманьем Темных и грубых умов. Поздно! Народ угнетенный Глух перед общей бедой. Горе стране разоренной! Горе стране отсталой!.. Войско одно - не защита. Да ведь и войско, дитя, Было в то время забито, Лямку тянуло кряхтя..." 16 Дедушка кстати солдата Встретил, вином угостил, Поцеловавши как брата, Ласково с ним говорил: "Нынче вам служба не бремя - Кротко начальство теперь... Ну, а как в наше-то время! Что ни начальник, то зверь! Душу вколачивать в пятки Правилом было тогда. Как ни трудись, недостатки Сыщет начальник всегда: "Есть в маршировке старанье, Стойка исправна совсем, Только заметно дыханье..." Слышишь ли?.. дышат зачем! 17 А не доволен парадом, Ругань польется рекой, Зубы посыплются градом, Порет, гоняет сквозь строй! С пеною у рта обрыщет Весь перепуганный полк, Жертв покрупнее поищет Остервенившийся волк: "Франтики! подлые души! Под караулом сгною!" Слушал - имеющий уши, Думушку думал свою. Брань пострашней караула, Пуль и картечи страшней... Кто же, в ком честь не уснула, Кто примирился бы с ней?.." -"Дедушка! ты вспоминаешь Страшное что-то?.. скажи!" -"Вырастешь, Саша, узнаешь, Честью всегда дорожи... Взрослые люди - не дети, Труc - кто сторицей не мстит! Помни, что нету на свете Неотразимых обид". 18 Дед замолчал и уныло Голову свесил на грудь. "Мало ли, друг мой, что было!.. Лучше пойдем отдохнуть". Отдых недолог у деда - Жить он не мог без труда: Гряды копал до обеда, Переплетал иногда; Вечером шилом, иголкой Что-нибудь бойко тачал, Песней печальной и долгой Дедушка труд сокращал. Внук не проронит ни звука, Не отойдет от стола: Новой загадкой для внука Дедова песня была... 19 Пел он о славном походе И о великой борьбе; Пел о свободном народе И о народе-рабе; Пел о пустынях безлюдных И о железных цепях; Пел о красавицах чудных С ангельской лаской в очах; Пел он об их увяданьи В дикой, далекой глуши И о чудесном влияньи Любящей женской души... О Трубецкой и Волконской Дедушка пел - и вздыхал, Пел - и тоской вавилонской Келью свою оглашал... "Дедушка, дальше!.. А где ты Песенку вызнал свою? Ты повтори мне куплеты - Я их мамаше спою. Те имена поминаешь Ты иногда по ночам..." -"Вырастешь, Саша, узнаешь - Всё расскажу тебе сам: Где научился я пенью, С кем и когда я певал..." -"Ну! приучусь я к терпенью!"- Саша уныло сказал... 20 Часто каталися летом Наши друзья в челноке, С громким, веселым приветом Дед приближался к реке: "Здравствуй, красавица Волга! С детства тебя я любил". -"Где ж пропадал ты так долго?"- Саша несмело спросил. "Был я далеко, далеко..." -"Где же?.." Задумался дед. Мальчик вздыхает глубоко, Вечный предвидя ответ. "Что ж, хорошо ли там было?" Дед на ребенка глядит: "Лучше не спрашивай, милый! (Голос у деда дрожит.) Глухо, пустынно, безлюдно, Степь полумертвая сплошь. Трудно, голубчик мой, трудно! По году весточки ждешь, Видишь, как тратятся силы - Лучшие божьи дары, Близким копаешь могилы, Ждешь и своей до поры... Медленно-медленно таешь..." -"Что ж ты там, дедушка, жил?.." -"Вырастешь, Саша, узнаешь!" Саша слезу уронил... 21 "Господи! слушать наскучит! "Вырастешь!"- мать говорит, Папочка любит, а мучит: "Вырастешь",- тоже твердит! То же и дедушка... Полно! Я уже выроc - смотри!.. (Стал на скамеечку челна.) Лучше теперь говори!.." Деда целует и гладит: "Или вы все заодно?.." Дедушка с сердцем не сладит, Бьется как голубь оно. "Дедушка, слышишь? хочу я Всё непременно узнать!" Дедушка, внука целуя, Шепчет: "Тебе не понять. Надо учиться, мой милый! Всё расскажу, погоди! Пособерись-ка ты с силой, Зорче кругом погляди. Умник ты, Саша, а всё же Надо историю знать И географию тоже". -"Долго ли, дедушка, ждать?" -"Годик, другой, как случится". Саша к мамаше бежит: "Мама! хочу я учиться!"- Издали громко кричит. 22 ненавидит, Бедным желает добра, Помнит, что слышит, что видит... Дед примечает: пора! Сам же он часто хворает, Стал ему нужен костыль... Скоро уж, скоро узнает Саша печальную быль... (30 июля-август 1870) |
Примечания
Печатается по Ст 1873, т. III, ч. 5, с. 171--195, с исправлением опечатки в ст. 317 по черновому автографу и первой публикации я восстановлением ст. 346--349 по черновому автографу.
Впервые опубликовано: ОЗ, 1870, No 9 (выход в свет - 15 сент. 1870 г.), с. 241--254, без даты, с подписью: "Н. Некрасов" (перепечатано: Ст 1873, ч. 5, с. 165--189, где в оглавлении названо: "Дедушка, поэма (1857 год),").
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1873, т. III, ч. 5, с датой: "1870".
Черновой автограф, карандашом, с датой: "30 июля/8 авг<ус-та 1870>" - ГБЛ, ф. 195, оп. I, No 5748, л. 1--8. Обнаружен и впервые описан К. И, Чуковским (Известия, 1926, 8 ноября, No 276), Судя по этому автографу, произведение первоначально состояло из двух частей. Первая часть, обозначенная цифрой I, включала главки I--VIII (с нумерацией арабскими цифрами) и главку IX (без номера), продолжением которой служили наброски к главке X. Последовательность главок соответствовала окончательной. Во вторую часть, обозначенную цифрой "2", входили главки X-- XIII (первые две не нумерованы, две последние под цифрами "3", "4") и XVI--XXII с нумерацией "5, 6, 7, 8, 9, 10", причем главки XIX и XX были объединены под номером "8". Главок XIV--XV в черновом автографе не было, в остальном последовательность главок в этой части соответствовала окончательной. Повторяющаяся нумерация главок двух частей и неверная позднейшая (архивная) нумерация листов автографа послужили причиной ошибочного толкования первоначальной композиции поэмы рядом исследователей - А. Я. Максимовичем, Л. А. Розановой, К. Ф. Бикбулатовой (см. об этом в комментарии С. А. Рейсера к поэме "Дедушка" - ПССт 1967, т. II, с. 652--653). Последовательность заполнения листов автографа установлена С. А. Рейсером в указание 2 работе. Некрасов заполнял листы таким образом (указывается архивная нумерация листов): 1, 1 об., 2, 2 об., 7, 5, 5 об., 6, 6 об., 3, 3 об., 4, 7 об., 8 об.; л. 4 об. остался чистым, на л. 8 находятся наброски к главкам IV, V, VIII (см.: Другие редакции и варианты, с. 338--344).
автографом Некрасова. Он был написан чернилами и не содержал отрывка "Взрослые люди не дети..." (см.: Вопросы изучения русской литературы XI--XX веков. М. --Л., 1958, с. 324). В настоящее время местонахождение этого автографа не установлено.
Известна корректура "Отечественных записок" с пометами цензора и пояснениями В. М. Лазаревского - ЦГАЛИ, ф. 338, оп. 2, No 3.
Датируется периодом между 8 августа и 15 сентября (датой выхода в свет No 9 "Отечественных записок") 1870 г.
Посвящена поэма З-н-ч-е, т. е. Зинаиде Николаевне Некрасовой (Ф. А. Викторовой), гражданской жене Некрасова (подробно о ней см.: Ломан О. В. с. 177, 179).
"Дедушка" - одно из первых в русской литературе больших произведений о декабристах, открывающее цикл декабристских поэм Некрасова.
Интерес к декабризму у Некрасова впервые нашел отражение в стихотворении "Поэт и гражданин" (1856) и в поэме "Несчастные" (начата в 1856 г.). Декабристская тема в "Дедушке" непосредственно связана с проблемами, стоявшими перед демократическим движением на рубеже 1870-х гг. (итоги реформы 1861 г., пути и средства революционной борьбы, роль народа в пстории, тип революционного руководителя), с зарождением народничества. Идея преемственности революционной борьбы - ведущая в "Дедушке". Вопросы, поставленные в поэме, Некрасов в какой-то мере пытался решить еще в "Притче" (июнь 1870 г.). Герой "Дедушки" - декабрист, вернувшийся в числе немпогих уцелевших из сибирской ссылки в 1856 г. Прототипом его, как принято считать, послужил князь С. Г. Волконский (1788--1865). По мнению Ю. В. Лебедева, "непосредственным творческим импульсом" к созданию поэмы послужила книга С. В. Максимова "Ссылка и тюрьма" (СПб., 1862), где впервые описан быт декабристов в Сибири (см.: Лебедев Ю. В. С. В. Максимов и Н. А. Некрасов. - РЛ, 1982, No 2, с. 134--135). В работе над поэмой Некрасов использовал воспоминания декабристов и их современников, в частности "Записки декабриста" барона А. Е. Розена, Лейпциг, 1870 (в главках о Тарбагатае), некрологи С. Г. Волконского в газете "День" от 11 декабря 1865 г. и в "Колоколе" от 3 (15) января 1866 г., л. 212 (автор П. Долгоруков, вступительная заметка А. И. Герцена), устные рассказы сына декабриста М. С. Волконского, а также знакомую ему еще до ее выхода книгу С. В. Максимова "Сибирь и каторга", т. I, СПб., 1871 (см.: РЛ, 1982, No 2, с. 137). Как показывают новейшие исследования, образ "дедушки" носит собирательный характер, в нем объединены индивидуальные черты разных деятелей декабристского движения. "Присвоив "дедушке" ряд черт Волконского - вид "патриарха", генеральский чин, мягкость в незлобивость характера, любовь к общению с мужиками, ребятишками, звавшими его дедушкой,-- пишет Р. Б. Заборова,-- Некрасов придал своему герою мастерское знание ремесел и хлебопашества, дар песнопения, а главное, страстность и горячность обличений и революционную непримиримость, отличавшие Михаила Бестужева" (РЛ, 1973, No 4, с. 129). Запоздалое прибытие в Петербург летом 1869 г. М. А. Бестужева, сохранившего свой революционный темперамент, знакомство Некрасова (через М. И. Семевского) с содержанием его "Записок" стимулировало, по обоснованному предположению Р. Б. Заборовой, реализацию замысла поэмы "Дедушка" (там же, с. 130).
"дедушке" черты библейского героя-мученика, близкого в то же время идеалам зарождающегося народничества (подробнее об этом см.: Бикбулатова К. Ф. Поэма Н. А. Некрасова "Дедушка" (1870). - В кн.: Историко-литературный сборник. М. --Л., 1957, с. 103--104). Вынужденный исключить из окончательного варианта наиболее острые ст. 346--349, автор в то же время усилил политическое звучание поэмы главками XIV--XV. Посылая 9--10 апреля 1872 г. "Княгиню Трубецкую" В. М. Лазаревскому и предвидя цензурные препятствия, Некрасов сопоставлял ее с "Дедушкой": "... этот дед в сущности резче, ибо является одним из действительных деятелей <...> и притом выведен нераскаявшимся, т. е. таким же, как был".
"предубедил" цензурное управление против поэмы. В корректуре ЦГАЛИ отчеркнуты красным карандашом ст. 246--265, 282--285, 302--309, 317--325 и вся главка XVIII (ст. 326--345). Здесь же помета В. М. Лазаревского: "Места, отмеченные красным, цензурн<ое> управление (Похвиснев) требовало исключить, Некрасов отказался". Автору удалось отстоять поэму, она была опубликована без купюр.
"не стесняется повествовать младенцу о том, как в старые годы помещики пользовались своими крепостными", "говорит о стоне рабов, о свисте бичей и т. п." (СПбВ, 1870, 8 сент., No 277). С еще более резкими нападками выступил В. Г. Авсеенко. Критик возмущался тем, что поэт решился "эксплуатировать старый исторический факт", искупая тем самым "бедность поэтического творчества" и "прозаичность" (РВ, 1873, No 6, с. 916--917).
В советском некрасоведении поэма "Дедушка" порождала немало споров. Сочувствие автора зажиточному мужику, восхищение физической и духовной красотой тарбагатайцев в 1920-е гг. расценивалось как идеализация кулачества, "помесь толстовской утопии со столыпинской практикой" (см.: Горбачев Г. Е. Капитализм и русская литература. М. --Л., 1928, с. 67; Очерки истории русской литературы XIX и XX веков. М. --Л., 1928, с. 208--209; Чуковский К. И. Рассказы о Некрасове. М., 1930, с. 178--179). Однако благополучие тарбагатайцев создано "волей и трудом" этих людей, тогда как в книге Розена в основе этого благополучия - деньги и эксплуатация беглых каторжан. Несостоятельность обвинения Некрасова в апологии кулачества доказана А. М. Еголиным (Лит. критик, 1934, No 3, с. 40--41). Расходились мнения и в оценке героя поэмы. Вслед за А. В. Амфитеатровым (Литературный альбом. Пгр., 1906), обвинявшим Некрасом в искажении образа старого декабриста библейскими характеристиками, А. Е. Ефремин писал о вынужденном выпячивании автором идеи примирения Поэт и массы. М., 1932, с. 60). Принимая этот тезис, Н. М. Гайденков предлагал исключить отрывок "Днесь я со всем примирился..." как автоцензурный вариант (Сов. книга, 1953, No 3, с. 101). С. А. Червяковский, а за ним и другие исследователи показали необоснованность этих утверждений. "Дедушка" "примирился" не с врагами, а с перенесенными им лишениями (см.: Учен. зап. Горьковского гос. под. ин-та, 1955 т. XVI, с. 36).
Сложной остается до настоящего времени проблема канонического текста "Дедушки". В Собр. соч. 1965--1967 ст. 163 напечатан впервые по черновому автографу ("Землю да волю им дали"), печатный вариант ("Волю да землю им дали") рассматривался здесь как цензурный, принятый автором, чтобы "заглушить лозунг "Земли и воли"" (т. III, с. 12, 408). Та же точка зрения высказана А. М. Гаркави (см.: Гаркави А. М. Н. А. Некрасов в борьбе с царской цензурой. Калининград, 1966, с. 266). Одяако вариант "Землю да волю им дали" был зачеркнут автором уже в чертовом автографе, само же словосочетание "Земля и воля" в конце 1860-х гг. не преследовалось цензурой (см., например, книгу П. Л<илиенфольда> "Земля и воля" (СПб., 1868) и рецензию на нее в No 9 "Отечественных записок" за 1868 г., (с. 78--82)). Много споров вызвали ст. 346--349 ("Взрослые люди не дети..."). Признавая исключительное значение этих стихов, изъятых автором из окончательного текста в порядке автоцензуры, К. И. Чуковский долгое время не решался включить их в основной текст (см.: От дилетантизма к науке. Заметки текстолога. - Нов. мир, 1954, No 2, с. 243, 250--251). В ПСС эти стихи были введены в качестве замеченного пропуска в раздел "Дополнения и поправки" (т. XII, с. 521), В ближайшем после ПСС издании (Некрасов Н. А. Соч. в 3-х т., т. II. М., 1954, с. 57) они наконец вошли в основной текст, однако в издании "Библиотеки поэта" (малая серия - Некрасов Н. А.
Ст. 465, последний ("Саша печальную быль..."), в черненом автографе и "Отечественных записках" имел вариант: "Саша великую быль...". В двух экземплярах Ст 1873, ч. 5, принадлежавших П. А. Ефремову и хранящихся в библиотеке ИРЛИ (шифры: 48.5.3 и 18.1.2), этот первоначальный вариант восстановлен рукой владельца. Н. М. Гайденков (Сов. книга, 1953, No 3, с. 101) выражал сомнения в справедливости принятия варианта Ст 1873, а К. Ф. Бикбулатова предлагала вернуться к первоначальному варианту этого стиха как более удачному (см.: Вопросы изучения русской литературы XI--XX веков, с. 331). Автор изменил последний стих "Дедушки" из соображений художественного порядка, поэтому в настоящем издании печатается вариант, принятый в Ст 1873.
15 апреля 1929 г. в руки Д. Бедного попала старая записная тетрадь, содержащая список расширенного варианта "Дедушки" под названием "Светочи" (дополнения, рассеянные в разных местах, составляют 214 стихов). Под текстом указано имя автора: "Н. Н-въ". Известие о "радостной находке" было опубликовано в "Правде" 17 апреля, а 18 и 19 апреля там же напечатан текст "Светочей", атрибутированный Некрасову. В том же году произведение было издано отдельно (Некрасов Н. А. "Светочи" в 1869 г., и отечал близость общественных воззрений автора "Светочей" идеологии С. Г. Нечаева.
"Светочей" известные и неизвестные стихи современников Некрасова, различные фольклорные, бытовые, дневниковые задней, принадлежала, но мнению Ефремина, иваново-вознесенцу Федору Самыгину (это имя стоит на лицевой стороне передней обложки тетради). Через П. Е. Щеголева записная тетрадь была передана ленинградскому судебному эксперту А. А. Салькову для научно-технического исследования давности бумаги и чернильных текстов рукописи. После двухнедельного изучения записной тетради в октябре--ноябре 1929 г. д. Д. Сальков представил заключение о том, что тетрадь изготовлена из бумаги 1870--1880-х гг., записи сделаны кампешевыми чернилами либо в 1924--1927 гг., либо, "в самом крайнем случае, после Февральской революции". Текст заключения был передан П. Е. Щеголеву, машинописная копия его сейчас находится у С. А. Рейсера. Тщательный текстологический анализ тетради был произведен С. А. Рейсером. Исследователь установил, что Некрасов не мог быть автором 214 стихов, дополняющих "Дедушку" в "Светочах". Вместе с тем он указал, что "невозможно, чтобы кто-либо, даже и с заранее обдуманным намерением, мог настолько тонко и ловко подобрать значительное количество мелких бытовых деталей и фактов 1870-х годов прошлого столетия, нуждающихся для своего вскрытия и дешифровки в сложной и кропотливой работе" (Рейсер С. А. Новооткрытые строки Некрасова. - Лит-ра и марксизм, 1929, No 6, с. 147). По мнению С. А. Рейсера, "Светочи" и другие стихи в записной тетради относятся к середине или второй половине 1870-х гг. Автором "Светочей", указыввл исследователь, мог быть революционный поэт 1870-х гг. - эпигон Некрасова.
По словам К. И. Чуковского в письме к С. А. Рейсеру от 28--29 июня 1960 г., в начале 1930-х гг. писатель А. Каменский сообщил ему, что он с неким Швецовым или Шевцовым (К. И. Чуковский точно не помнил) написали в течение двух дней "Светочи" и продали в букинистический магазин, где часто бывал Д. Бедный (содержание заключения А. А. Салькова и текст письма К. И. Чуковского опубликованы С. А. Рейсером в ПССт 1967, т. II, с. 654--655, и в его книге "Палеография и текстология нового времени", М., 1970, с. 243--245). Каменский в начале 1930 г., отрицая свою причастность к появлению "Светочей", обвинял в подделке писателя и художника Е. И. Вашкова и его отца. В это же время в защиту принадлежности "Светочей" Некрасову выступил А. Е. Ефремин (Известия ЦИК, 1930, 13 янв., No 13; Лит-ра и марксизм, 1930, N" 2). "Светочи" были включены К. И. Чуковским в ПССт 1931.
"Загадка "Светочей",-- писал Д. Бедный известному ивановскому краеведу И. И. Власову в 1934 г.,-- крайне любопытна даже при самом скептическом отношении к тому, что их писал Некрасов. Уже один тот факт, что "Светочи" территориально связаны с Некрасовым, говорит о чем-то. Странная "подделка по соседству"" (цпт. по: Н. А. Некрасов и русская рабочая поэзия. Ярославль, 1973, с. 27). В мае 1937 г. Д. Бедный передал записную тетрадь со "Светочами" И. И. Власову. В настоящее время тетрадь хранится в ЦГАЛИ, ф. 1884, on. 1, No 72. Вопрос о происхождении "Светочей" остается спорным до настоящего времени. С. А. Рейсер в последних работах рассматривает "Светочи" как фальшивку, сфабрикованную не ранее 1917 г., Л. А. Розанова - как подражательное произведение, возникшее в среде иваново-вознесенскнх почитателей Некрасова (см. указ. выше работы, а также: РЛ, 1981, No 1, с. 251).
Ст. 54. Встретили старого вдруг... - "все вместе".
Ст. 161. Горсточку русских сослали В страшную глушь, за раскол. - В 1733 г. Анна Иоанновна, а потом в 1767 г. Екатерина II сослали на сибирскую речку Тарбагатай раскольников из Дорогобужа и Гомеля с разрешением выбрать место в лесу по течению Тарбагатая и поселиться деревней (см.: Розен А. Е. "тарбагатайских" главках "Дедушки" с соответствующими местами у Розена и С. В. Максимова см.: ПССт 1967, т. II, с. 655; РЛ, 1982, No 2, с. 137.
Ст. 163. Волю да землю им дали... - Намек на лозунг тайного революционного общества первой половины 1860-х гг. "Земля и воля", к которому близко стояли Чернышевский, Герцен и Огарев. Возможно, здесь скрытая полемика с автором книги "Земля и воля" (см. выше, с. 566), который утверждал, что, получив после реформы землю и волю, но лишившись господской опеки, крестьяне оказались в еще более тяжелом положении, чем до реформы.
Ст. 366--367. Т. е. об Отечественной войне 1812 г., в которой участвовал С. Г. Волконский, и о восстании декабристов.
О Трубецкой и Волконской... - Е. И. Трубецкая (урожд. Лаваль, 1801--1854) и М. Н. Волконская (урожд. Раевская, 1805--1863) последовали за сосланными мужьями в Сибирь. Некрасов посвятил им поэму "Русские женщины".