Наброски к поэме "Кому на Руси жить хорошо" и ее неосуществленным главам
<1>
Псарь.
Помещ<ик> бед<ный> (стул).
Молодые помещики.
Высовывай язык.
Медведь.
К начальник<у> губ<ернии>.
Подрядчик.
Баба — конь в корена.
Под мостом.
Рожь кормит всех.
Губернаторша.
Флор.
Мы тут воруем лес.
Прибавить помещику, всего больнее, что мног<ие> из нашего брата и проч.
Небо очистил как яйцо.
Купец умирает. Когда ему плохо, выдает по 3 к. на нищего, когда
поотпустит — по 1 1/2.
Пойдем-ка, братцы, к барину.
Вот та<к> с н<им> и живем.
<2>
Соловьиная роща.
Разливы, деревни в воде.
Мстеры, разные промыслы по местностям.
Собачник.
Хмельники.
<3>
Как многие источники торговли отняты у русских рутинных купцов усовершенствованиями. Пароходы уб<или> коноводки и расшивы. Кто-то мне рассказывал, что какие-то ремни в крестьянс<кой> сбруе делаются за границей из нашей кожи (справиться).
Как пароход идет ночью по Волге — описать.
Мстеры — богомазы, чеканщики риз.
Как коня куют.
Какое-нибудь страшное злодейство, какое иногда делают мужики почти необдуманно, без плана и тотчас попадаются. «Да как же вы прежде не подумали, что попадетесь, что скрыть нельзя будет» — «Да так, Игнаха сказал: „Пойдем, ограбим кабак у Шестерина“. Можно. Всего их двое — он да жена. [Ну по] Поехали к Гордею. Сказали ему. „Я лошадь запрягу, говорит, вы добро-то и вынесете“». — «Да что ж вы думали делать: ну ведь цаловальник и его жена люди живые, не дадут тоже вам своего добра так». — «Вестимо не дадут». — «Что ж вы убить, что ли, их решились?» — «Коли убить — об этом и речи не было». — «Так как же…» — «Да как бог… как, тоись, оно там, а убивать не думали, да знай я, что кровь прольется, да я первый…» — «Да неужели же из вас никто не думал, что есть закон и проч.» — «Да как пискнула она-то да сказала: злодеи, кнута захотели — ну, тут словно осветило, а до той поры не думали».
<4>
<5>
Подготовка для сибир<ской> язвы — голод, тогда и на людях; в В. уезде до 400 чел. Ниловцы — и в Белозерск бурлаки приходят на заработки; работы нет, <нрзб> теперь, застой судов. Ждут, мрут массами, подождав, отпр<авляются> с тифом в Арх<ангельскую> губ<ернию> обратно. Идут больных целые партии изнур<ительно?> далеко <нрзб>, верст 400.
Весной тиф от недост<атка> пищи, лихорадки при разлитии вод.
Без лекарства, для принятия мер против распр<остранения> отделение больных. <Нрзб>. Зарывание трупов.
На барках 3–4 креста — покойники, везут до 1-го погоста.
(Вельяшева, ее муж, от них сведения о голоде.)
От укушения насекомых.
<6>
<7>
<8>
На правом берегу поют:
На левом берегу поют;
Эта песня из новой главы «Кому на Руси жить хорошо», которую я собираюсь писать. Действующие лица — семь мужиков, сторож, ветеринарный врач, на пикете офицер путей сообщения, посланный своим начальством для дознания о сибирской язве, и, наконец, исправник. После сцены сибирской язвы, под утро, среди этой обстановки — вопрос крестьян к исправнику, рассказ его, которым я поканчиваю с тем мужиком, который утверждал, что счастлив чиновник.
<9>
И точно видишь: грехам на тебе и счету нет… да только не в том они — не в тощей курице и пр. Пальцем в небо попала литература. А подымай выше! Грехи на тебе самые черные. Прежде думал: исполняю долг, закон — и спал спокойно. А тут не стало спаться. Пуще всего подати, подати да мужицкие ваши преступления. Как позовет тебя губернатор да даст приказ во что бы ни стало к такому-то… очистить… Ну и едешь во всё свое царство, в уезд, словно в воду опущенный, — знаешь, что везешь туда горе, слезы; и столько-то этих слез и горя! Самому на себя странно; думаешь: ну что я нос-то опустил в самом деле? Ведь не на разбой еду? — долг исполнять. А тут тебе совесть или какой-нибудь г. Щедрин на память придет, долг долгу рознь… Зверем-то не всякий родится, даже редко, чтоб чувствовал удовольствие, как зубы валятся изо рта мужика, борода редеет, да чтоб кричал, бранился, всё это комедия; совсем невесело залезать в бабий сундук, где у нее праздничное платье да холст на саван, отрубать горенку, вести на продажу коровенку и видеть, как ребята за нее цепляются, как за кормилицу… ну да сами знаете… ну так вот тут устой. Дери бороды, бей в зубы! А преступления? То и знай «не виновата»,[12] а ты его под кнут, а ты его в Сибирь.[13] А то взятки. Яичница! Сивуха! Сколько ни надери коры в лесу, кроме лаптей ничего не поделаешь из нее.[14] А и тут случалось покрывать, и вот за какую-нибудь бедную девку, что спас от плетей (родила, хотела подкинуть, утопила), вот та моя-то курица простится, думаешь… Я вор! Не знаете, где воры-то. Вы воры, что ли? Ну а я чем хуже вас? Каков поп, так<ов> приход. По Сеньке шапка.
<10>
Прибытие в Петербург искать доступа
Встреча с царской охотой и пребывание в облаве:
Катастрофа на железной дороге, которой свидетелями были странники, или голова на рельсах.
Как мужики распорядились с шпионами из своих.
<11>
<12>
Смеялись над Романом.
<13>
<14>
<1>. Печатается по автографу.
Впервые опубликовано и включено в собрание сочинений: фрагмент «Псарь, ~ Молодые помещики» — Бюллетени рукописного отдела Пушкипского Дома, вып. III. М. -Л., 1952, с. 29; фрагмент «Мы тут воруем лес.» — ПССт 1931, с. 576; фрагмент «Прибавить ~ и проч.» — ПССт 1931, с. 573; фрагмент «Купец ~ по 1 1/2» — ПССт 1927, с. 485. Остальные фрагменты, составляющие <1>, публикуются и включаются в собрание сочинений впервые.
Автограф чернилами и карандашом на отдельном листе с набросками к «Прологу», главе «Сельская ярмонка» и сатире «Балет» — ИРЛИ, № 21200, п. 21, л. 59.
<2>. Печатается по автографу.
Автограф чернилами на полях рукописи главы «Сельская ярмонка» — ГБЛ, ф. 195, М. 5745, л. 20.
<3>. Печатается по автографу.
Впервые опубликовано: фрагмент «Как многие источники ~ Как коня куют.» — ПСС, т. III, с. 648–649; фрагмент «Какое-нибудь страшное злодейство, а до той поры не думали.» — Неизданные стихотворения Некрасова. СПб., 1918, с. 92.
В собрание сочинений впервые включено: фрагмент «Как многие источники ~ Как коня куют» — т. III указанного выше издания; фрагмент «Какое-нибудь страшное злодейство ~ а до той поры не думали.» — там же, с. 649–650.
«Поп» — ИРЛИ, ф. 203, № 12, л. 1.
<4>. Печатается по автографу.
Впервые опубликовано (без вариантов) и включено в собрание сочинений: Ст 1920, с. 549–550.
Автограф на развернутом листе, чернилами с вычеркиваниями и вставками — ИРЛИ, ф, 203, № 12, л. 27–28 об. (л. 28-чистый).
<5>. Печатается по автографу.
Автограф карандашом — ИРЛИ, № 21200, п. 32, л. 58–58 об. (л. 58 об. — чистый).
<6>. Печатается по автографу.
Впервые опубликовано и включено в собрание сочинений: ПСС, т. III, с. 569–570.
Автограф чернилами в верхней части листа с черновыми записями, относящимися к «Крестьянке», — ИРЛИ, № 21200, п. 21, л. 108.
<7>. Печатается по автографу.
Впервые опубликовано: Звенья, V. М., 1935, с. 511.
В собрание сочинений впервые включено: ПСС, т. III, с. 570.
Автограф карандашом на л. 2 об. обложки наборной рукописи поэмы «Княгиня Трубецкая» — ИРЛИ, ф. 203, № 179, л. 12. <8>. Печатается по тексту первой публикации.
Впервые опубликовано и включено в собрание сочинений: Ст 1879, т. IV, с. LXXXIX.
«По смерти поэта в его бумагах найден был план еще одной задуманной им части поэмы под заглавием „Смертушка“. Действие происходит на Шексне в самый разгар сибирской язвы. По бечевнику бродят полуживые лошади, тут же валяются мертвые. По реке плывут лошадиные трупы. Ночь. По берегам местами разложены костры, у которых видны фигуры судорабочих. Слышится песня». После стихотворного наброска С. И. Пономарев сделал примечание: «Далее в рукописи идет следующая заметка Некрасова», имея в виду текст «Эта песня со что счастлив чиновник.» (Ст 1879, т. IV, с. XXXIX). Ср. текст песни: наст. том, с. 512–513.
Автограф не найден.
<9>. Печатается по автографу.
–648.
Автограф чернилами на двойном листе с карандашными набросками отдельных стихотворных строк, относящимися к поэме «Княгиня Трубецкая» (на л. 2 об.), — ИРЛИ, P. I, оп. 20, № 38, л. 1–4 об. (л. 2 — чистый).
<10>. Печатается по копии А. А. Буткевич.
Впервые опубликовано (с неточностями) и включено в собрание сочинений: Ст 1879, т. IV, с. XXXVIII.
Автограф не найден. Копия в письме А. А. Буткевич к С. И. Пономареву от 13 декабря 1878 г. — ИРЛИ, Р. II, он. 1, № 40, л. 37–37 об. А. А. Буткевич переписала этот набросок со следующим замечанием: «Когда дело дойдет до поэмы „К<ому> на Р<уси> ж<ить> х<орошо>“, пристройте, если найдете полезным, недавно открытый мною листок, он написан рукою брата. Очевидно, это план для дальнейшего развития поэмы — вот он».
<11>. Печатается по автографу.
Впервые опубликовано и включено в собрание сочинений: ПСС, т. III, с. 650.
Автограф карандашом па отдельном листе — ИРЛИ, ф. 203, № 42. л. 5.
<12>. Печатается по автографу.
Впервые опубликовано и включено в собрание сочинений: ПСС, т. III, с. 680.
«Помещик» — ЦГАЛИ, ф. 338, оп. 1, ед. хр. 13, л. 39.
<13>, Печатается по автографу.
Публикуется и включается в собрание сочинений впервые.
Автограф карандашом на полях первого листа черновой рукописи главы «Помещик» — ГБЛ, ф. 195, М. 5745, л. 40.
<14>. Печатается по автографу.
Автограф карандашом, текст местами стерт, на листе с набросками к «Пиру на весь мир» — ГБЛ. ф. 195, карт. 1, № 9, л. 3 об.
Замысел «Кому на Руси жить хорошо» Некрасов не успел реализовать полностью. Умирая, он глубоко сожалел, что не окончил своей поэмы: «…если бы еще года три-четыре жизни. Это такая вещь, которая только в целом может иметь свое значение. И чем дальше пишешь, тем яснее представляешь себе дальнейший ход поэмы, новые характеры, картины…» (ЛН, т. 49–50, с. 204).
Мы располагаем рядом планов и набросков к поэме, сделанных Некрасовым в разное время. Изучение их помогает в какой-то мере представить то, о чем хотел, но не успел написать поэт. Судя по ранним наброскам (<1>, <2>, <3>), он хотел рассказать о Мстере, развитии промыслов, о вытеснении старого речного транспорта пароходами, нарисовать картины деревень, охваченных половодьем, выявить причины, порождающие в народе преступность. Одни записи этой группы нашли свое развитие в «Кому на Руси…» («Баба — конь в корене», «Рожь кормит всех», «Губернаторша» — в «Крестьянке»; «Мы тут воруем лес» — в «Последыше»; «Собачник» — возможно, в главе «Помещик»), другие — в лирике («Разливы, деревья в воде» и «Соловьиная роща» — см. «Стихотворения, посвященные русским детям»), третьи остались нереализованными.
В первой части произведения странники «доведывают» попа и помещика. Новые очертания сюжетного рисунка — поиски Избыткова села («Последыш»), «доведывание» Матрены Корчагиной («Крестьянка») — не изменили намерения Некрасова написать главы, в которых рассказывалось бы о встречах мужиков с другими кандидатами в счастливцы, перечисленными в «Прологе».
<1>), в котором подчеркиваются скупость и ханжество героя. Глава осталась ненаписанной, но обюазы купцов, мелькающие в поэме («Пьяная ночь», «Счастливые»), характеризуются примерно так же.
Гораздо обстоятельнее разработана поэтом глава о чиновнике. Она, судя по наброскам (<4> — <9>), должна была стать одной из самых интересных и драматических частей поэмы.
Замысел главы связан с фактами реальной действительности (см. об этом: Тарасов А. Некрасов в Карабихе. Ярославль, 1977, с. 127–131). В конце 1860-х гг. северные губернии России охватил голод и одновременно эпидемии холеры и сибирской язвы. Бедствие это распространилось и на такие знакомые Некрасову по охотничьим поездкам места, как Рыбинск и Шексна. Летом 1870 г. поэт получил письмо от А. С. Пругавина. «Вы, вероятно, помните, — писал последний, — шестьдесят восьмой год, когда наши газеты и журналы толковали на разные лады о голоде, постигшем Архангельскую, Олонецкую и некоторые другие губернии». И дальше корреспондент сообщал о нашумевшем тогда «предприятии г-жи Вельяшевой», организовавшей для пострадавших от голода крестьян бесплатные обеды, лечебницу, мастерские, и о ее муже, мировом посреднике, потерпевшем от начальства за свою деятельность. Письмо Пругавина. явившееся, по-видимому, импульсом для замысла «Смертушки» (так, по свидетельству С. И. Пономарева (см. выше, с. 684), была условно названа Некрасовым глава о чиновнике), дает ключ к наброску <5>: «Подготовка для сиб<ирской> язвы со Вельяшева, ее муж, от них сведения о голоде.)». Деятельность Вельяшевых заинтересовала Некрасова, он, очевидно, познакомился с ними и на основе живого рассказа кратко записал драматический сюжет.
мог узнать от местных жителей, какие-то сведения рассчитывал получить от А. Н. Еракова, который, служа в министерстве путей сообщения, имел доступ к материалам о голоде. Над главой о чиновнике Некрасов собирался работать летом 1873 г. за границей. 25 июня (7 июля) 1873 г. он пишет Еракову из Киссенгена: «…желал бы иметь от тебя к Диеппу материалы для Шексны». Поэт захвачен замыслом. На обложке рукописи поэмы «Княгиня Трубецкая» (см. выше, с. 596) мы находим наброски к задуманной главе. Но потому ли, что нужные материалы Браков не доставил, или потому, что Некрасова увлекла иная работа («Крестьянка»), глава осталась ненаписанной. Сущность авторского замысла раскрывают сохранившиеся наброски, особенно три из них: рассказ ветеринарного врача (<4>), рассказ исправника (<9>) и набросок <8> «На правом берегу поют со что счастлив чиновник.» с предваряющим его планом главы, сообщенным С. И. Пономаревым.
Действие главы «Смертушка» должно было развертываться на берегу Шексны, в зловещей обстановке свирепствующей эпидемии. Ночь, костры, валяющиеся на берегу и плывущие по реке лошадиные трупы, кресты на барках. Трагедия грядущего сиротства, голода, безысходности. Хватающие за душу песни «Жена к реке…» и «В руке топор…». В этой обстановке, видимо, и происходят беседа странников с ветеринарным врачом, который рассказывает о горе крестьянской семьи, потерявшей савраску-кормильца, а затем под утро — разговор с исправником, в исповеди которого равно потрясают картина бесправия народа, глумления над ним и трагедия пробуждения совести. Трагедия эта не имеет исхода, ибо как поп (глава «Поп») берет из протянутой руки старухи два медных пятака, хоть и переворачивается его душа, так и исправник, вопреки голосу совести, поедет в свой уезд и будет уводить с крестьянского двора последнюю коровенку. Рассказом исправника Некрасов, по его словам, «поканчивает» «с тем мужиком, который утверждал, что счастлив чиновник».
«Крестьянкой». По замыслу автора, семь мужиков в конце концов отправлялись в Петербург. В черновых рукописях «Пира…» есть строки о будущей встрече странников «зимой в далеком Питере» с солдатом Овсянниковым (см.: Другие редакции и варианты, 569–570). Где-то они пересекали железную дорогу, а близ Петербурга, участвуя в качестве загонщиков в царской охоте, должны были встретиться с царем (см. набросок <10>). Планы продолжения поэмы, зафиксированные рукописями поэта, помогают понять движение мысли автора эпопеи. Возможно, однако, что Некрасов, если бы у него было «еще года три-четыре жизни», после завершения «Пира на весь мир» отказался бы от этих планов и действие поэмы пошло по другому, неведомому нам руслу.
Примечания
1. Бог милостив! ~ убыток наведем! — вписано на полях.
2. [Идет — и]
3. [белые]
5. [Семья мне]
6. [От боли грыз ее]
7. [Хозяин]
8. [Велит начальство за версту]
10. [Какой-то барин толстенькой]
11. Начато: [Зел]
12. Рядом на полях помета: Примеры.
13. Далее: [Однако тут удавалось и покрывать. Ну вот за такие-то покрытия. А то взятки. Господь простит эту тощую курицу.]
— было: ничего не поделаешь из коры, кроме лаптей.
15. Вписано на полях.