Поиск по творчеству и критике
Cлово "BLANCHE"
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: очень интересными, хотя и не очень достоверными "Воспоминаниями". Почти сразу - и наконец-то - родившаяся в новом браке дочь унаследовала от матери не только имя: Евдокия Аполлоновна Нагродская тоже станет писательницей - правда, после 1917 года - русского зарубежья. А Некрасов еще летом 1864 года отправится за границу с новой, как когда-то говаривали, "пассией" - Сединой Лефрен, актрисой французской труппы Михайловского театра, Лефрен на несколько лет вошла в жизнь поэта. Это была европейская в лучшем смысле слова женщина, с хорошим французским вкусом и привычками, с западной честностью и порядочностью. Без чрезмерной корысти. Видимо, особенно кстати она была и в европейских вояжах поэта. А лето 1866 года даже провела в Карабихе. Судя по письмам, отношения были ровными, спокойными - удобными. К тому же Лефрен была - да и профессия обязывала - музыкальна: хорошо играла на фортепиано и пела. А музыка всегда составляла одну из отрад Некрасова, как, кстати, и старших Некрасовых. И матери. И отца. "Вообрази себе, - сообщает в начале 1857 года Алексей Сергеевич в Петербург сыну Николаю, - что у нас теперь девять человек музыкантов, которых обучает довольно знающий музыку отставной унтер-офицер". Козырнул отец и уровнем: "инструменты из Парижа, Сакса, изобретенные для французской гвардии". Правда, заведя у себя "музыку", порядочный таки выжига Алексей Сергеевич и здесь пытался извлечь выгоду, пуская ее в наем. Не знаем, много ли удалось некрасовским...
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Часть текста: "снисхожденью", пусть и у "мыслящих людей", - то есть всего того, что потребует в русских условиях журнал. И, может быть, ощущая только одно: что же за чрезвычайная для России эта вещь - журнал: "Отечественные записки" с Белинским жили перед глазами. Правда, "Отечественные записки", хотя бы в одном отношении, уже себя и изжили. Их главный мотор - Белинский, в силу нещадной эксплуатации хозяином - Краевским, выработался: "У Краевского я писал даже об азбуках, песенниках, гадательных книжках, поздравительных стихах швейцаров клубов (право!), о книгах о клопах, наконец, о немецких книгах, в которых я не умел перевести даже заглавия, писал об архитектуре, о которой я столько же знаю, сколько об искусстве плести кружева. Он меня сделал не только чернорабочим, водовозной лошадью, но и шарлатаном". Конечно, ни "Физиология Петербурга" Некрасова, даже при участии Белинского, ни тем более "Первое апреля" никак не могли претендовать на что-то подобное журналу уже по крайней своей односторонности. Но "Петербургский сборник" оказался настоящей генеральной репетицией, прямо предшествовавшей новому дебюту на журнальной арене страны. Сам-то дебют назрел. Не было только дебютанта. Учредить в России новый журнал - дело было почти невероятным: требовалось монаршее разрешение. Известна царская резолюция на очередную просьбу-представление: "И без того много". В Некрасове русская история нашла уникальный в своем роде тип, не появлявшийся до того и более, кажется, уже не повторенный. В нем масса несоединимых вроде бы качеств, может быть, единственный раз должна была соединиться, чтобы он смог сыграть свою роль в истории русской литературы и...
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Часть текста: в восторг от его стихов, и с гордостью рассказывал, как после чтения Тургенев обнимал его и говорил, что это лучшее из написанного им. Фет задумал издать полное собрание своих стихов и дал Тургеневу и Некрасову carte blanche выкинуть те стихотворения из старого издания, которые они найдут плохими [148]. У Некрасова с Тургеневым по этому поводу происходили частые споры. Некрасов находил ненужным выбрасывать некоторые стихотворения, а Тургенев настаивал. Очень хорошо помню, как Тургенев горячо доказывал Некрасову, что в одной строфе стихотворения: "Не знаю сам, что буду петь, - но только песня зреет!" - Фет изобличил свои телячьи мозги. У меня сохранился экземпляр стихотворений Фета с помарками и вопросительными знаками, сделанными рукой Тургенева. Н.В.Гербель познакомился также в начале 50-х годов с Панаевым. Гербель явился к Панаеву без всяких рекомендаций и часто бывал у него по утрам, но всегда сидел в кабинете. Он долго не входил в кружок литераторов, которые собирались у нас на обеды и вечера. Причина была та, что Тургенев раз подсмеялся над Панаевым. - Господа, - сказал он, - Панаев открыл новый талант и возится с ним, как с будущим замечательным писателем, потому что первое произведение этого юного офицера имеет очень важное значение для русской литературы, а именно: "История Изюмского полка", написанная и изданная этим офицериком по приказанию командира полка. Панаев обидчиво ему заметил: - Уж ты бы, Тургенев, молчал! Да и за что ты обижаешь Гербеля? Он мне читал все свои переводы из Гейне, и мне кажется, что он очень недурно владеет стихом. - О многострадальный Гейне! - воскликнул Тургенев, - почему-то это излюбленный поэт, над уродованием стихов которого все упражняются, причем всякий воображает, что достаточно перевести два-три стихотворения Гейне, чтобы иметь право считать себя литератором. Ну, признайся, Панаев, у тебя есть слабость разыгрывать роль литературного покровителя? - Гербель по крайней мере грамотный, - отвечал Панаев, - а ты мне...