Поиск по творчеству и критике
Cлово "CHER"
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 82кб.
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Входимость: 1. Размер: 91кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: наружности, — в одном действии, с куплетами) Сцена 1 Суббота. Чиновник идет по Невскому проспекту от Полицейского к Аничкину мосту и рассуждает сам с собою. Вот в Петербурге и солнце! Надо отдать справедливость петербургскому климату: он с характером и любит более всего озадачивать почтеннейшую публику. Летом, когда все ждут солнца и тепла, он наряжается в темную мантию, подбитую холодным ветром и дождевыми тучами, и величественно раскидывает ее над всею столицей. Несчастные жители, желающие пофрантить новыми летними нарядами, никак не могут понять, отчего так долго висит над их головами какое-то мглистое, серо-темное покрывало, из которого каждый день сочится мелкий, убористый и проёмистый дождь, наводящий уныние, как скучная статья, напечатанная мельчайшим и сжатым шрифтом; они, обученные разным наукам, очень хорошо знают, что по календарю на дворе должно стоять лето, и ждут лета с постоянством и терпением, составляющими отличительную черту их характера. Но петербургский климат, как уже выше сказано, себе на уме: он тоже воспитан в школе терпения и не снимает с себя осеннего наряда. Жители ждут неделю, другую, третью, месяц, два, наконец, выезжают на дачи, нарочно не топят, нарочно ходят в летних костюмах, едят мороженое, все это делают нарочно для того, чтоб показать, что они не замечают штук климата, не переставая, однако ж, втайне ждать «лучших дней», посматривать на...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: Толк с новым годом ТОЛК С НОВЫМ ГОДОМ Здравствуй, братец новый год! Ну садись-ка, потолкуем, Как с тобою мы надуем Православный наш народ. Нынче люди - бог их знает - Мудрено себя ведут. Сидор Карпа надувает, Смотришь - Сидор сам надут... Перепутаются мысли От вседневной кутерьмы, Хоть по алгебре расчисли - Всё внакладе мы да мы. Издадим-ка два журнала, Слепим бричку без осей Да наделаем из сала Восковых себе свечей. А чтоб в люди выйти разом, Ярко мы осветим газом Глупости своих друзей. Для детей составим книги (Ведь на них теперь расход) И на акциях до Риги Смело пустим весоход... Иногда же, так, от скуки, Гальванические штуки Можно будет отливать; Иль, приделав к шару крылья, В новый свет за кошенилью Станем с выгодой летать; Иль давай, mon cher, {*} писать, {* Мой милый (франц.).} Не шутя, проект, ей-богу! Про железную дорогу, Хоть на Дон, в пример сказать. А когда об нас по миру Зашумит, мой друг, молва - Нам авось дадут квартиру И - казенные дрова!.. Примечания Печатается по тексту первой публикации. Впервые опубликовано: П, 1841, ? 2 (ценз. разр. - 28 марта 1841 г.), с. 61, без подписи (в оглавлении подпись; "***") и с подстрочным примечанием к заглавию: "Эта статья прислана из _отдаленной области православного царства русского_ - и потому так запоздала". В собрание сочинений включается впервые. Автограф не найден. Приписывается Некрасову на основании ряда тематических и смысловых совпадений со стихотворением "Наш век" (см. на с. 277-279 паст, тома): та же тема связанных с новейшими изобретениями мистификаций и обманов, то же обыгрывание слова "надуть"; те же или близкие детали: весоходы, газ (осветительный), "гальванические штуки" (в "Нашем веке" - "гальванические лампы"), "бричка без осей" (в "Нашем веке" - "экипаж" "на колесах трехсаженных") и т. п. (см.: Гаркави А. М. Неизвестные строки Н. А. Некрасова. - В кн.: Жанр и композиция литературного произведения. Межвузовский сборник, вып. II. Калининград, 1976, с. 165-166). ... приделав к шару крылья... - В ту пору много писали о предполагавшемся полете английского изобретателя Грина на воздушном шаре в Америку (СП, 1840, 20 марта, ? 64, с. 253; 24 сент., ? 215, с. 859-860; 25 сент., ? 216, с. 863-864 и др.). Кошениль - насекомое, служившее до конца XIX в. сырьем для изготовления красной краски; особенно ценилась мексиканская кошениль.
Входимость: 1. Размер: 82кб.
Часть текста: третьего до четырех на Невском проспекте и кутил с своими приятелями, в твердой уверенности, что поэт непременно должен кутить. Кто-то из писателей очень метко охарактеризовал известный разряд петербургской пишущей братии названием «тли». Господин Хлыстов, не во гнев ему будь сказано, именно принадлежал к этой «тле». Что касается до его приятелей, то они также были, по значению, не более как подобная Владимиру Иванычу тля… «Тля, тля и тля!» Вы морщитесь… Вам кажется странным, неуместным, что я, желая сделать «очерки литературной жизни», заговорил с вами о тле… Вы скажете: да неужели у нас в литературе нет ничего, кроме тли? Сохрани меня бог утверждать такую нелепость!.. Нет, милостивые государи, я очень хорошо знаю, что в Петербурге есть литераторы, которых одно имя внушает уважение, есть журналисты, которых физиономии заключают в себе нечто «внушающее» и свидетельствующее об их неутомимом трудолюбии, есть заслуженные двадцатилетние любимцы публики, есть… но не перечтешь всех, какие в петербургской литературе попадаются тузы… Но тузы у всякого на глазах; их действиями литературными и нелитературными, их жизнью, даже частного жизнью во всех ее мелочах, интересуются, и укажите мне хоть одну петербургскую знаменитость, которой история не была бы известна публике как пять пальцев?.. Если и удавалось кому в течение нескольких лет с успехом окружить себя интересующим мраком таинственности, зато, когда наконец случай хоть немножко приподнимал завесу, — всё тотчас выводилось наружу с удивительною поспешностью, и о добродетелях такого «субъекта», долго таившихся под спудом, начинал трубить весь город. А тля? Кто ею интересуется? Кто, бесстрашный, решится спуститься туда, где настоящее ее местопребывание, чтоб выследить ее жизнь, нравы, обычаи? А это нелегко. Я даже...
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Часть текста: цепью через все ступени гражданской жизни, — они, сказать точнее, переходные звенья от высшего круга к среднему. У подъезда три-четыре четверни, а последние экипажи — извозчичьи, кареты парами да дрожки. Эти балы бывают довольно скучны, потому что большинство гостей стеснено аристократией, которая обращает на себя общее внимание, зевает сама от скуки, дует губы и губки, танцует из милости. Здесь нечто вроде вавилонского столпотворения, где одни не понимают языка других. Балы этого рода бывают обыкновенно у людей случайных, ставших, по заслугам или иначе, на видную степень и необходимо имеющих, вследствие того, частые сношения с знатью, наряду с которою поместила их табель о рангах, а не порода. На таких балах всегда бывает ужасно много суматохи: всё что-то невпопад и как-то ненатурально связано. Дело подходило к ужину; готовились танцевать мазурку. Молодой человек лет двадцати пяти выбрал поудобнее место, в простенке между окнами, и ожидал, задумавшись, начала мазурки. Но музыканты только шумели, настраивали скрыпки, перебирали ноты. Струны лопались, натягивались новые, а между тем суетливая молодежь осаждала музыкантов вопросами: играете ли из «Фенеллы», из «Цампы», из «Роберта» или «Нормы»?.. а какой-то франт, украшенный реденькими рыжеватыми усиками и лысиной, в синем фраке, с virtuti militari [1] в петличке, кричал громче всех, прыгал и требовал Хлопицкого. Он торжественно объявлял всякому за новость, что это прекрасная мазурка. — С кем ты танцуешь? — спросил...
Входимость: 1. Размер: 91кб.
Часть текста: Правда, это художественное произведение, вопреки всяким толкам о преувеличениях, очень точно и правдиво в своих описаниях и, как увидим ниже, до некоторой степени может заменять официальные документы. Но, понятно, сообщаемые в "Русских женщинах" фактические данные слишком недостаточны; за героическими образами Трубецкой и Волконской не видно лиц других "русских женщин", последовавших за своими мужьями в безвестную Сибирь, на каторжную жизнь и не уступавших в героизме героиням поэмы. Жены декабристов не дождались еще своей истории, которой они так достойны. Воспитанник декабристов доктор Н. А. Белоголовый в своих воспоминаниях ярко рисует то значение, которое должна бы иметь история этих героических женщин: "Нельзя не пожалеть,-- пишет он,-- что такие высокие и цельные по своей нравственной силе типы русских женщин, какими были жены декабристов, не нашли до сих пор ни должной оценки, ни своего Плутарха, потому что, если революционная деятельность декабристов мужей, по условиям времени, не допускает нас относиться к ним с совершенным объективизмом и историческим беспристрастием, то ничто не мешает признать в их женах такие классические образцы...