Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Ц"

1. Новоселье, часть третья

Входимость: 1. Размер: 59кб.

Часть текста: собеседники мои разошлись; кого увлек преферанс, кого бильярд. Я остался один. Оставшись один, сам не знаю отчего, вспомнил я об милой княжне и начал об ней думать. "Я не влюблен в нее. Она княжна древнего рода, мать ее штатс-дама... вся петербургская знать ей сродни; у ней так много брильянтов, она так недоступно величава, так холодна и так богата. <...> Я не влюблен в нее... я боюсь ее...",мы с ней большие приятели, говорим, по обыкновению, о пустяках. До сих пор я до нее самой не добрался. Жизнь ее, мысли, чувства, душа - всё это загадка... "Мне иногда кажется, что в этой женщине должны быть два существа: одно ангел, другое кукла. Куклой она, может статься, старается быть. Но, кто знает, найдется, может быть, человек, для которого она захочет быть ангелом. <...> Бог знает, куда бы унесли меня мои мечтания", если б не пришел хозяин и не стал звать меня на бал: "Может быть, вы и увидите там кого-нибудь... понимаете?.. " - прибавил он, щуря левый глаз. "Я повиновался, и через несколько времени мы ...

2. Родина ("И вот они опять, знакомые места...")

Входимость: 1. Размер: 13кб.

Часть текста: бессмысленного чванства, Разврата грязного и мелкого тиранства; Где рой подавленных и трепетных рабов Завидовал житью последних барских псов, Где было суждено мне божий свет увидеть, Где научился я терпеть и ненавидеть, Но, ненависть в душе постыдно притая, Где иногда бывал помещиком и я; Где от души моей, довременно растленной, Так рано отлетел покой благословленный, И неребяческих желаний и тревог Огонь томительный до срока сердце жег. . . Воспоминания дней юности - известных Под громким именем роскошных и чудесных, - Наполнив грудь мою и злобой и хандрой, Во всей своей красе проходят предо мной. . . Вот темный, темный сад. . . Чей лик в аллее дальной Мелькает меж ветвей, болезненно-печальный? Я знаю, отчего ты плачешь, мать моя! Кто жизнь твою сгубил. . . о! знаю, знаю я! . . Навеки отдана угрюмому невежде, Не предавалась ты несбыточной надежде - Тебя пугала мысль восстать против судьбы, Ты жребий свой несла в молчании рабы. . . Но знаю: не была душа твоя бесстрастна; Она была горда, упорна и прекрасна, И всё, что вынести в тебе достало сил, Предсмертный шепот твой губителю простил! . . И ты, делившая с страдалицей безгласной И горе и позор ее судьбы ужасной, Тебя уж также нет, сестра души моей! Из дома крепостных любовниц и царей Гонимая стыдом, ты жребий свой вручила Тому, которого не знала, не любила. . . Но, матери своей печальную судьбу На свете повторив, лежала ты в гробу С такой холодною и строгою улыбкой, Что дрогнул сам палач, заплакавший ошибкой. Вот серый, старый дом. . . Теперь он пуст и глух: Ни женщин, ни собак, ни гаеров, ни слуг, - А встарь? . . Но помню я: здесь что-то всех давило, Здесь в малом и большом тоскливо сердце ныло....

3. Сто русских литераторов

Входимость: 1. Размер: 49кб.

Часть текста: по словам "Сына отечества" (см. в статье о 1-м томе "Ста литераторов"), также войдут в состав "Ста литераторов". Что же, господа? Разве Федот Кузмичев не столько же знаменит в своем роде, как Орлов в своем? Его читают, следовательно, почему не предположить, что в каком-нибудь классе людей, в каком-нибудь отдаленном углу благословенного русского царства, где-нибудь в уездном или даже в губернском городе он пользуется такою же знаменитостию, как Пушкин, Крылов и Жуковский во всех концах Руси! Конечно, между знаменитостью большая разница, но эта разница сглаживается тотчас, как скоро станут рядом в одной и той же книжке. Да, кто имел счастие попасть в "Сто литераторов", тот уже знаменит, хотя бы прежнее его поприще нисколько не давало ему права даже на звание плохого писателя. И в самом деле, как не поверить, что такой-то или такой-то господин знаменит, когда вы видите, что сочинение его напечатано со всевозможною отчетливостью, на веленевой бумаге, прекрасным шрифтом; когда вы видите, что при нем приложен портрет автора, гравированный на стали в Лондоне, с соблюдением всевозможной точности, от бородавки на лице до едва заметного пятнышка на халате; когда, наконец, вы видите, что над произведением "господина сочинителя" ломал голову художник, часто талантливый, чтобы украсить плод его фантазии картинкой? Неужели человек, для которого работало так много рук и голов, не знаменит?.. О нет, оборони вас бог от такой мысли! Итак, всякий, кто попал в "Сто литераторов", знаменит, следовательно, "Сто литераторов" есть "пантеон знаменитостей". Определив род, к которому относится великолепное издание Смирдина, нам остается только определить цель его. Вот уж тут мы решительно становимся в тупик;...