Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Я"

1. Панаев И.И.: Литературные воспоминания. Часть первая (1830—1839). Глава IV

Входимость: 7. Размер: 42кб.

Часть текста: – Русская пляска. Все почти известные тогдашние литераторы, за исключением Кукольника и литературных аристократов, принадлежавших к пушкинской партии, собирались у нового редактора «Литературных прибавлений» раз в неделю, по утрам. Из них выдавался более других барон Розен, с которым г. Краевский сблизился у Брянского. Розен принимал деятельное участие в «Литературных прибавлениях» при их начале и напечатал, между прочим, в этой газете статью о представлении «Отелло», в которой отозвался восторженно о таланте дебютантки, выполнявшей роль Десдемоны. Барон Розен, соперник и враг Кукольника по драматическому искусству, был безусловным почитателем Брянского и не любил Каратыгина, вероятно потому, что Каратыгин не совсем лестно отзывался об его драмах и считал Кукольника великим драматургом. Кукольник же, в свою очередь, отзывался о Каратыгине как о великом, гениальном актере. Барон Розен был уверен в том, что он глубокий и единственный в России знаток драматического искусства и величайший драматический поэт. Он очень наивно говаривал нараспев и с резким немецким акцентом: – Из всего немецкого репертуара, без сомнения, самая замечательная вещь – это «Ифигения» Гете. Ее мог бы перевести один Жуковский и то только под моим руководством. Впоследствии он гордился тем, что, когда Гоголь на вечере у Жуковского в первый раз прочел своего «Ревизора», он один из всех присутствовавших не показал автору ни малейшего одобрения и даже ни разу не улыбнулся, и сожалел о Пушкине, который увлекся этим оскорбительным для искусства фарсом и во все время чтения катался от смеха. В мнении о «Ревизоре» два драматических врага – Кукольник и Розен, ни в чем не сходившиеся, сошлись совершенно. Раздражаемый неуспехом на...

2. Заметки о журналах за октябрь 1855 года

Входимость: 3. Размер: 74кб.

Часть текста: без преувеличения героями, принадлежал недавно скончавшийся Т. Н. Грановский. Это был один из самых даровитых и богатых знанием ученых, это был профессор, к которому любовь его слушателей доходила до восторженного благоговения, наконец, это был человек, в котором сила и чистота убеждений, возвышенное благородство мыслей, чудная прелесть богато одаренной и широко развитой личности соединялись в прекрасное целое, благодатно полное, неотразимо обаятельное! Да, по нашему мнению, что-то цельное, что-то полное - больше чем всякая другая русская личность - представлял собою Грановский. На нем лежала печать спокойной силы, которая должна была сказаться и сказывалась, - не тратясь в колебаниях, в исканиях, - сказывалась не напряженно, но уверенно и легко. Так великая река катится по своему направлению, совершая несуетливо и важно свой непреложный, неизменный ход. Настоящим призванием Грановского была кафедра, и каков он был на кафедре, это, к счастию, знают и не забудут многие и многие русские люди. Писал он мало, и хотя сочинения его представляют...

3. Заметки о журналах за ноябрь 1855 года

Входимость: 1. Размер: 57кб.

Часть текста: признания принадлежит "Отечественным запискам". Приглашаем читателей пробежать следующую страницу: "... когда журналы привыкли к своим рутинным пределам и заключили в них все литературные и богатую часть самостоятельных ученых трудов - все журналы начали обозревать друг друга... Шутка сказать! Журнал обозревает другой журнал! Можно себе представить, как прилежно, усердно они устремили друг на друга взоры. Часовой, который ходит на каланче, не смотрит так пристально на дым, вылетающий из трубы вверенной ему части, как обозреватель начал обозревать литераторов и сотрудников, - не проронит ли из них кто-нибудь обмолвки, а редакция не пропустит ли опечатки. Но это бы еще ничего: это мелочи, в мелочи всякий легко заметит. Зло крылось не там, а в отношениях критики к литературным талантам. Тут журналист и литератор были поставлены <...> в странные отношения. Положения между журналистами и литераторами возникли такие: или литератор (подлежащий критике) вовсе не участвует в журнале, или. напротив, он исключительно участвует в одном этом журнале. Это два самые простые положения, которые могли быть объяснены предубеждением автора против одного журнала и любовью к другому, любовью писателя к одному изданию и нелюбовью к другому, потому что с направлением одного он согласен, с направлением другого* не согласен. Одним словом, какие бы ни были ...

4. Жизнь и похождения Тихона Тростникова (незавершенное). Комментарии

Входимость: 1. Размер: 167кб.

Часть текста: ОЗ, 1843, № 11, отд. I, с. 319–341, с подписью: «Н. Некрасов»; отрывок, под названием «Петербургские углы», из главы V («О петербургских углах и о почтенных постояльцах, которые в них помещаются») части первой — ФП, ч. 1, с. 254–303, с подписью: «Н. Некрасов»; почти полностью — Некрасов. Тростников, с. 51–279. В собрание сочинений впервые включено: ПСС, т. VI. Известны следующие автографы романа. Черновой автограф («Итак, после долгих размышлений ~ отец тебе, твой родной отец…») — ГБЛ, ф. 195, М 5758. 1, л. 1-153. Рукопись, без начала и конца, без заглавия и даты, с большим количеством исправлений и зачеркиваний, с дополнениями на полях, написанная чернилами и карандашом на двойных листах большого формата, с авторской нумерацией отдельных листов и со значительными пропусками листов, содержит текст частей первой и второй романа, а также разрозненные наброски, относящиеся, по-видимому, к части третьей. В части первой меньше исправлений и дополнений. В ней отсутствует глава I в объеме шести сдвоенных...

5. Некрасовские места России (автор неизвестен)

Входимость: 4. Размер: 37кб.

Часть текста: по левому берегу Волги города Кострому и Ярославль. Противоположный, лежащий напротив Грешнева, правый берег Волги с воспетым Некрасовым Николо-Бабаевским монастырем относился уже к Костромскому уезду. В Костроме началась военная служба отца поэта, А. С. Некрасова, который и позднее часто бывал здесь. Н. А. Некрасов был связан с Костромским краем на протяжении значительной части своей жизни: он многократно приезжал в губернский город, охотился в лесах и болотах по реке Костроме, посещал многие селения Костромского и Буйского уездов. В начале XVIII века Грешнево входило в состав поместья стольника Бориса Ивановича Неронова, прапрадеда поэта. Дворяне Иероновы имели поместья и в Костромском крае. Известная дворянская усадьба Иероново в Солигаличском районе, судя по названию, когда-то принадлежала представителям этого рода. В 1736 г. дочь Б. И. Неронова, Прасковья Борисовна, вышла замуж за рейтара конной гвардии Алексея Яковлевича Некрасова. В приданое за женой А. Я- Некрасов получил ярославское поместье - сельцо Васильково с деревнями Кощевкой, Гогулино и полдеревни Грешнево. Таким образом, первым владельцем Грешнева из рода Некрасовых был прадед поэта А. Я. Некрасов. После его кончины (умер около 1760 г.) владельцами ярославского именья стали П. Б. Некрасова (умерла после 1780 г.) и её единственный сын Сергей Алексеевич, дед поэта. С. А. Некрасов скончался 3 января 1807 г. Первым из...